Бывший моей сестры
Шрифт:
Ужас вдруг сменяется гневом. Злюсь на Тимура за то, что он испортил мне прекрасный вечер. Черт возьми! Как мы вообще оказались в одном ресторане? Было ли это частью его гениального плана по уничтожению и унижению меня? Я могла убить мужчину, хотя бы потому, что он был таким надоедливым.
— Я в порядке, — выдавливаю сквозь стиснутые зубы, бросая на Тимура убийственный взгляд.
Но он казался невозмутимым. Если уж на то пошло в его голубых глазах плясало веселье.
— Мы должны прекратить такие встречи, карамелька, —
— Не называй меня так! — шиплю. — И это я должна спросить тебя, что ты тут забыл, а не наоборот.
— Я просто ужинаю с прекрасной женщиной, — он удостоил женщину напротив быстрым взглядом. — У меня есть дела важнее, чем гоняться за твоей маленькой испорченной задницей.
Тимур переводит глаза на Александра, который в замешательстве наблюдал за сценой.
— А ты, должно быть, любовничек? Тот, кто так хорошо развлекал нашу очаровательную Еву Романовну этим утром, что она потерялась во времени?
— Я… — начал Алекс.
— Не отвечай ему, — вмешиваюсь, обхватывая его предплечье.
Бросаю злобный взгляд в сторону Тимура, ненавидя его каждой клеточкой своего существа. Жаль, что я не могу задушить мужчину его же черным галстуком.
— Это не твое дело, Тимур.
Бровь мужчины приподнимается в притворном удивлении:
— Он не тот? О, ты так быстро их меняешь, Ева. Должно быть, это семейная черта.
Щеки вспыхивают от такого оскорбления. Теперь он откровенно надо мной смеялся, и еще более унизительным было то, что он делал это в присутствии публики. Даже администратор и пара за соседним столиком с интересом наблюдали за разворачивающейся сценой.
Тень триумфа отражается на лице Тимура. Конечно, он намеренно сказал эти слова, чтобы причинить мне боль. Стискиваю зубы. Нет. Я никогда не доставлю ему удовольствия узнать, как сильно меня задевают эти оскорбления. Я выберу другую дорогу и просто проигнорирую Тимура. Пусть варится в своих эмоциях до конца вечера.
Глубоко вдыхаю, сильнее обхватывая руку Алекса, и придаю своему лицу безразличное выражение.
— Наслаждайтесь ужином, — фальшиво улыбаюсь, бросив взгляд на блондинку рядом с Тимуром.
Тяну Александра за руку, следуя за администратором. Я практически чувствую прожигающий взгляд Тимура на своей коже, поэтому расправляю плечи, качнув длинными волосами.
Проскальзываю на свое место. Нужно расслабиться. Все тело потряхивает от волнения, пульс учащается. Опускаю голову, стараясь избегать любопытный взгляд Алекса. Но я была не в том настроении, чтобы отвечать на вопросы, которые он обязательно задаст.
Как вечер, начавшийся так многообещающе, принял такой оборот? Чем я заслужила это?
— Это было… интересно, — в голосе Алекса звучало интерес и беспокойство. — Озлобленный
— Нет.
— Ты в порядке? Мне стоит вернуться и поговорить с ним?
— Нет, но спасибо.
Алекс шумно выдыхает и приподнимает мой подбородок, сталкивая наши взгляды. Ищу в его глазах признаки гнева или насмешки, но вижу лишь искреннее беспокойство.
— Хочешь уйти? Я полностью понимаю, если ты не желаешь оставаться, и мы можем поехать в другой ресторан, или перенести на другой день.
Отрицательно качаю головой:
— Нет, все хорошо. Я хочу остаться здесь, — слегка улыбаюсь. — Но мне нужно освежиться, пожалуйста.
— Конечно, не торопись.
В дамской комнате, к счастью, пустынной, опираюсь на столешницу от раковины и смотрю в свое отражение. Макияж все еще цел, но ничего не скрывает боль в глазах.
Черт! Зачем он это делает? Почему именно сейчас? Миллион подобных вопросов проносилось в моей голове, но ни на один не было подходящего ответа. Хотя в одном я была уверена. Тимур Энгберг был дьяволом – безумец с мстительным характером, который был чрезвычайно опасен. И, кажется, я была его конечной целью.
Тянусь за бумажным полотенцем и смахиваю осыпавшуюся тушь под глазами. Наношу свежий слой помады.
Слова Тимура могли причинить боль, но я никогда не позволю ему увидеть это. Я пойду и проведу отличный вечер, а Тимур Энгберг может гореть в аду.
Распахиваю дверь и выхожу в темный коридор, возвращаясь в зал, но дверь перед моим носом распахивается, и я врезаюсь в твердое мужское тело.
— Ой! — тихо вскрикиваю, сильные руки не дают мне упасть назад, придерживая за талию, а в нос ударяет знакомый пьянящий запах.
— Осторожнее, карамелька, — Тимур усмехается.
Его руки крепче сжамают талию.
— Какого черта ты хочешь сейчас?
Упираюсь ладонями в его грудь и толкаюсь, желая освободиться. Сердце колотится от близости.
— Отпусти меня, Энгберг.
— Это ты врезалась в меня, — сухо замечает он.
— Я ничего подобного не делала, — отрезаю я, на что он ухмыляется.
Тимур притягивает меня еще ближе к себе. Клянусь, в его глазах пляшут черти. Чувствую каждый сантиметр его твердого тела на себе. Ноги не слушаются, когда пальцы Тимура поглаживают открытую поясницу, а дыхание касается левого уха, от чего по спине бегут мурашки.
— Ты злишься на меня, маленькая Ева? Наш разговор встал между тобой и любовником?
— О, так вот какие у тебя намерения, да? Что ж, прости, потому что твой дурацкий план дал обратный эффект. Алекс слишком хорошо меня знает, чтобы позволить таким мелким оскорблениям встать между нами.
Мое сердце екнуло от вранья, но призвать, что он прав, я не собиралась.
— Значит, он все-таки любовник, — Тимур выглядел недовольным, если его хмурый взгляд был каким-то признаком внутренних чувств.