Бывший муж моей мачехи
Шрифт:
— Ну ты же где-то живешь.
— Живу, конечно же, — согласился Алекс. — У меня есть квартира. Однушка с тараканами.
— Так ты же.
— Выигрываю миллионы? Да, — кивнул он. — Но легкие деньги легко и уходят. У меня нет мотивации это бросить, нет мотивации и копить.
— Это как-то…
— Странно?
— Да, — честно кивнула я. — Это очень странно. Я никогда прежде не встречала человека, который так смотрел бы на жизнь. В моем кругу деньги всегда имели значение. Папа греб их просто потому, что любил деньги. Мы с мамой не страдали такой корыстностью, но я пожалела об этом, о том,
— Мне не о ком заботиться, — промолвил Вольный. — Дома я разве что ночую, и то нечасто. Моя жизнь пока что — калейдоскоп игр и денег. Я не забочусь о будущем. Пока что. Возможно, где-то там заблудилась моя мотивация, и я однажды её найду. А пока как живется, так и живу. Подрабатываю Робином Гудом, когда есть такая возможность. Может, хоть часть грехов с себя сниму.
— Верующий?
— Только в свои силы.
Я кивнула. Разговор заходил в тупик, и я понимала, что мне надо что — то предложить Алексу или просто отпустить его и наконец-то остаться наедине со всеми своими пугающими мыслями. Понимала, но никак не могла решиться на это.
— Может быть, — наконец-то рискнула я, — чаю?
Алекс взглянул на меня сочувствующе, будто бы понял, почему я вдруг решила спросить его об этом, предложить напиток, который он, возможно, по жизни не пьет, а потом промолвил:
— Нет, наверное, я всё же откажусь. Чай как-то не по мне… Пойду уже.
— Хорошо.
Он шагнул к двери, но в последнее мгновение остановился и вновь вернулся ко мне. Я едва заметно вздрогнула, должно быть, потому, что не понимала, что он хочет сделать, а Алекс взял меня за руку. И вложил мне в раскрытую ладонь ключи от машины.
— Забирай. Это твое.
— Но. — запнулась я. — Но это неправильно! Ты чего! Это же твоя плата.
— Это твоя плата.
— Я своё уже получила!
— И будешь везти больную мать на троллейбусе? — хмыкнул он. — Забирай. Я себе ещё выиграю. В конце концов, должно тебе достаться хоть что — то хорошее от отца. Я видел, как ты смотрела, ты явно умеешь водить.
Я покраснела.
— Спасибо, но.
— Встретимся когда-нибудь, — подмигнул мне Вольный. — Надеюсь, ты к тому времени будешь хоть немножечко счастливее, чем сейчас. А пока. Пока.
Он улыбнулся напоследок и ушел прежде, чем я вновь успела запротестовать. Я так и стояла, сжимая ключи в руке, а когда догадалась броситься следом, Алекса и след простыл. А я так и осталась стоять, одинокая и, кажется, свободная.
Конец первой части
Часть вторая
Глава семнадцатая
Полтора месяца пролетели как один день. Мой ломаный немецкий стал куда более приближенным к разговорному, пока я общалась без конца с мамиными врачами, а истрепанные нервы, казалось, истерзались ещё больше за долгие часы, проведенные в небольшом коридорчике, предназначенном для ожидающих результаты. Операционный блок мигал ярким светом, и я молилась — впервые в жизни настолько неистово молилась, — чтобы мама выжила, чтобы у хирурга не дрогнула рука, не было перебоев с электричеством, чтобы…
Всё было хорошо.
Я
Я знала, что вернусь, только позже, когда всё окончательно наладится.
Тем не менее, возвращаться в страну было непривычно. Я настолько привыкла к порядку немецкой больницы, что улицы, переполненные людьми, казались мне самым настоящим чудом. Я ехала осторожно, будто забыла, как на самом деле надо управлять машиной, осторожно всматривалась в каждый дорожный знак, чтобы случайно ничего не нарушить. Мама сидела рядом и тоже, казалось, пыталась впитать в себя реальный мир. Правда, она не боялась аварии, доверяла мне, но зато впервые за долгое время видела такое количество людей.
— Так непривычно, — поделилась она. — Я как будто в летаргическом сне два последних года провела. Даже не представляю себе, как оно будет — прийти домой.
— Сначала тебе надо будет провести несколько дней в больнице, — возразила я. — Только потом — домой. Анатолий Игоревич должен проконтролировать, как ты будешь восстанавливаться после переезда, это не настолько легкая процедура. И так понятия не имею, как он разрешил нам добраться до больницы самостоятельно.
— Я отлично себя чувствую, — улыбнулась мама. — Ведь я сама уже спокойно хожу. И сердце совершенно не болит. Ты перестраховываешься, Стася.
— Просто стараюсь сохранять здравомыслие.
— Ну ведь я не маленький ребенок! — мама, конечно, спорила не всерьез, скорее для того, чтобы немного разрядить атмосферу. — А этот молодой человек, который привез машину, он тебе кто?
Я закатила глаза, с трудом сдерживая досадливый взгляд.
— Просто знакомый.
— Просто знакомый? — уточнила мама. — Просто знакомые не привозят авто. Которое, к тому же, прежде принадлежало твоему отцу.
— Это уже полтора месяца не так, — возразила я. — Мне всё равно было некуда деть машину. Не стоять же ей на улице полтора месяца. Потому я попросила Алекса за нею присмотреть. Не более того. Возможно, он пользовался ею это время, не знаю. Я разрешила.
Машина нисколечко не изменилась с того момента, как я вручила Вольному ключи. Я и нашла-то его чудом — через соцсети, подбирала имена, пока наконец-то не натолкнулась на поддельную страничку, фэйк, с которой улыбалась его фотография. Алекс ответил довольно быстро и согласился помочь, а потом, пока мы с мамой были в Германии, периодически писал, интересовался, как мама себя чувствует, рассказывал мне последние новости — но только те, о которых я спрашивала. На самом деле, я так и не смогла притвориться на все сто процентов равнодушной, сделать вид, будто мне наплевать на то, что там у папеньки.