Бывший. Мой несносный босс

Горская Саяна

На ней мы с родителями. Первое сентября, первый класс. У меня на голове пудельные кудри и два огромных банта, размером с мою же голову.

Губы Тимура трогает слабая, едва различимая улыбка.

Он открывает рот, будто собирается что-то спросить или сказать, но так ничего и не произносит.

Припечатывает рамку к моей груди.

– Убрать, – безапелляционно. – Всё, что отвлекает от работы.

– Нет.

– Если это не сделаете вы, тогда займусь я. И я буду безжалостен

ко всем милым вашему сердцу безделушкам.

– А какое право вы имеете распоряжаться вещами в моём кабинете?

– Прямое. У меня есть все полномочия даже на то, чтобы закрыть ваш филиал прямо сегодня. Таких убогих показателей прибыли нам не выдают даже на юге! А на юге, уж поверьте, люди не особо любят напрягаться. Я делаю выводы, что сотрудники здесь совершенно не замотивированы на продуктивную работу. Значит, будем стимулировать. Кнутом, если пожелаете.

Да, пряники – это не к тебе, тиранище проклятое!

– Мой кабинет – это место, в котором я должна чувствовать себя комфортно и уютно! – настаиваю я, делая шаг вперёд.

Тимур тоже шагает.

Нависает надо мной.

– Если вы чувствуете себя некомфортно на рабочем месте, то задайте себе вопрос, Валерия Игоревна: может быть, вам стоит сменить работу?!

Между нами сантиметров десять отравленного ядом и раздражением воздуха.

Он почти булькает от накала!

– О, брейк, брейк! – Врезается между нами Мирон, о присутствии которого я напрочь успела забыть. – Валерия Игоревна, прошу нас простить. Восемь часов в дороге, сложный перелёт… Может, по кофейку бахнем? Разрядим обстановочку, так сказать?

– А давай, – ноздри Тимура вздрагивают. – Валерия Игоревна, организуйте нам кофе. Мне крепкий чёрный. Мирону Юрьевичу с молоком и сахаром.

– Не секретарша, значит?! – упирая руки в бока, цежу сквозь зубы.

– Тим, ну! – тактично прокашливается Мирон.

– Будет приносить кофе, пока не докажет, что она годится для другой работы.

Скотина!

Резко развернувшись на каблуках, вылетаю из кабинета.

И мне почему-то так обидно, что я почти реву! Только коллеги, нервно вибрирующие и жужжащие вокруг, не дают мне расклеиться окончательно и разрыдаться.

Жму кнопки на кофемашине. В прострации жду, пока сварится кофе.

– Лерка, ну чё там? – на плечо мне ложится рука Олеси. – Как прошло?

– Паршиво.

– Да? Нам капец?

– Готовься к кнуту. Стимулировать будут.

– О-о-о, – уныло. – А таким лапочкой казался!

– Ты про кого?

– Ну этот, Тимур… Как его…

– Андреевич.

– Ага. Красивый! – восхищённо загораются её глаза.

– Ты смотри, Тёма услышит.

– А что Тёма? – растерянно жмёт плечами Олеся. – Ничего между нами нет.

–

Да весь офис видит, как между вами ничего нет.

– Ну сама посмотри, – вытягивает правую руку. – Видишь?

– Что?

– Кольцо!

– Нет.

– Вот и я не вижу. Третий год как щеночек мне в глаза заглядывает, до дома провожает. А я не молодею. Часики тикают. Мне ребёночка надо. А с ним какого ребёночка, если он меня даже поцеловать не решается?!

– Сама поцелуй, – наливаю в одну из чашек молоко.

А сахар надо?

Нет? Да?

В какой из двух стаканов?

У меня от стресса всё в голове перемешалось…

Плюхаю три кубика рафинада в чёрный без молока.

– Олесь, в общем, ты от этого Тимура подальше держись. Неприятный он тип.

– Да ты ж его даже не знаешь!

Ох, если бы…

– Мерзавец он, там по лицу всё понятно, – уклончиво отвечаю я. – Хочет, чтобы я все личные вещи из кабинета убрала. Мол, работе мешает.

– Боже, ко мне не веди! У меня ж там бабушкин раритетный ковёр!

– Лучше убери.

– Только через мой труп!

– Ага, вот твой труп, в этот ковёр упакованный, из офиса и уедет.

Олеся обиженно складывает руки на груди. Стреляет взглядом на чашки, которые я ставлю на поднос.

– Это ему?

– Ага.

– А давай ему в кофе плюнем?

Истерично хихикаю.

Боже, дожили!

Хотя идея кажется мне крайне привлекательной.

И я бы плюнула, да… Если бы была уверена, какая из чашек для Громова.

Бросаю взгляд на настенные часы над кофемашиной.

– Через двадцать минут совещание, не опаздывай лучше. И ковёр всё-таки…

– Да уберу, уберу!

Бегу в свой кабинет.

Тимур, важно разместившись в моём кресле, перебирает бумаги в одной из папок.

Уже успел засунуть нос в мои дела?

Мирон Юрьевич забирает с подноса одну из чашек, благодарно кивает.

– Ваш кофе, – ставлю перед Тимуром чашку, расплескивая немного. Пара капель попадает на белоснежную манжету рубашки.

Он никак не комментирует.

Медленно подносит чашку ко рту и делает маленький глоток. Поднимает на меня взгляд темно-карих глаз.

– Разжаловать вас до технички, Валерия Игоревна? Как же вы работаете юрисконсультом, если даже с таким простым поручением справиться не в состоянии? Я просил без сахара, – со стуком ставит чашку обратно на поднос, взмахивает небрежно ладонью. – Будьте добры переделать.

– Простите, не могу. Яд кончился.

– Яд?

– Да, – играю бровями. – Я туда плюнула. А хотите нормальный кофе, наймите компетентного в этих вопросах человека.

Мирон Юрьевич, запрокинув голову, хохочет.