Ц 7
Шрифт:
— Может, по линии «Интуриста»? — вытолкнул я.
— Мо-ожет… — с сомнением затянул Игорь Максимович. — Ну-у, ладно… Как вы?
— Нормально.
— Наверное, хватит на сегодня? — за внимательностью во взгляде Котова угадывалась тревога.
— Ну уж, нет уж! — выразился я. — Буду тут… из-за всякого Волдеморта… — и прикусил язык.
По счастью, наставник не стал допытываться, кого я поминаю всуе.
— Ну-у… — затянул он, успокаиваясь. — Тогда начнем урок. Внушение одним словом вы усвоили на «пять», теперь разучим
Пятница, 11 ноября. Утро
Москва, улица Госпитальная
Палата не поражала метражом, зато хранила своеобразный уют, насколько это вообще возможно в военном госпитале. Большое арочное окно впускало много света, хоть и неяркого в предзимние холода, но ведь и шторы были раздернуты, лишь бы не препятствовать лучам.
Пациент лежал один — изрядно поседевшая голова тонула в кипени взбитой подушки, а худые руки вытягивались поверх одеяла. Глаза, полуприкрытые набрякшими веками, безучастно смотрели в потолок или скользили по стенам, словно изучая географию трещинок на побелке.
«Сегундо» поправил докторскую шапочку, и уверенным шагом приблизился к койке, оставив дверь наполовину открытой — далекие голоса, разносившиеся по больничному коридору, доходили смутными отгулами.
— Доброе утро, Иван Степанович! — бойко поздоровался он, касаясь бутылочек на стойке капельницы. Лечебный раствор сочился помаленьку, поддерживая силы болезного.
— Доброе, — сипло отозвался Густов, приоткрывая глаза. — А следователь скоро подойдет?
— Ско-оро, скоро… — пропел «Сегундо», незаметно вынимая шприц, заправленный спецпрепаратом. Цэрэушная «сыворотка правды» на базе тоже была, но он больше доверял кагэбэшным разработкам. Проколов трубочку, игла впрыснула зелье.
«Обратный отсчет…» — мелькнуло у лжеврача.
Вскоре пациент ожил, порозовел, заворочался.
— А чекисты и вчера к вам наведывались, и позавчера… — «Сегундо» присел на стул, и сжал пальцами безвольное запястье Густова, нащупывая пульс. — Что ж вы там такого интересного заметили, в оперотделе? Говорят, официально у КПК нет оперативников…
— Говорят… — глухо отозвался Иван Степанович. — А они есть. И один из них явно не наш! Сам видел, как этот Кленов изымал закладку! Совершенно случайно пересекся… Гулял, свежим воздухом дышал… Смотрю — Кленов. И ведет себя как-то… как-то не так!
«Сегундо» внимательно дослушал до конца вынужденную исповедь, понимающе кивая головой, в нужных местах огорченно цокая языком, и достал второй шприц — всё точно, тревогу подняли не ложную.
Вязкий яд выталкивался туго, но вот поршенек уперся. Всё, этого хватит на пятерых, но, как говорят сами чекисты, «лучше перебдеть, чем недобдеть».
— Следователь придет часам к девяти, чтобы вы успели выспаться, — «Сегундо» мягко улыбался под марлевой маской.
— Я… — слабо
Досматривая чужую смерть, обряженный доктором прислушался — нет, ему показалось, никакого цокота каблучков не слыхать.
Иван Степанович вздрогнул, страдальчески выкатывая глаза, и сник. Застывший взгляд мертво косил в бок тумбочки.
«Сделал дело — гуляй смело!»
«Сегундо» отвернулся, и вышел, аккуратно прикрыв за собою дверь.
Суббота, 12 ноября. Вечер
Москва, улица Строителей
— А тебе совсем не жалко? — пройдясь ломким шагом, Рита плюхнулась голой попой мне на колени.
— А чего мне жалеть? — улыбнулся я, притискивая «дорогую подругу мою». Уж сколько раз руки обхватывали гибкий Риткин стан, а услада по телу сквозит все тем же холодком, будто в самый первый раз.
— Ну… эту… энергию твою, неизреченную!
— Честно? — я чмокнул Риту в плечо, и уложил на него небритый подбородок.
— Колючка! — хихикнула она, ежась. — Честно!
— Бесит она меня, эта неизреченная, — сказал я чистосердечно. — Слишком ее много!
Девушка замотала головой, щекоча мое лицо кончиками волос.
— Ничего ты не понимаешь! Это же так здорово — хотеть и мочь! Знаешь, как я радовалась, когда ты со мной в первый раз поделился? Я пищала, я пела! Вот, взаправду — упоенье! А могла-то всего — щеки нагреть ладонями! Или злую собаку отогнать — смотрю на нее, а она хвост поджимает, скулит и пятится!
Мои губы дотянулись до Ритиной шеи.
— А я радуюсь, когда ты радуешься! «На зарядку»?
— Давай, давай! — жена захлопала в ладоши, словно маленькая девочка, которой пообещали новую куклу.
Скользнув руками по узенькой талии — страшно подумать, что может сотворить с нею первая же беременность, искажая восхитительную амфорную линию! — я уложил ладони на вздрагивавший девичий живот. Рита тут же переложила их к себе на грудь. Мой прерывистый вздох оборвался огорчением:
— Тогда не выйдет сосредоточиться…
— Ну, ла-адно…
Жадные пятерни вернулись обратно, и я напрягся, перепуская поток энергии, названия которой еще не придумали.
— Жжется… — обронила девушка. — Словно кипяточком в виски плеснуло…
— Это хорошо! — довольно улыбнулся я. — У тебя наверняка были скрытые способности… Да они почти у всех женщин в достатке!
— А мы их теперь раскроем, да?
— Да, моя хорошая…
— А вдруг на бой с врагом не останется?
— Вот ты мне и поможешь… Спину прикрыть…
— Ладно! — издав смешок, Рита сменила тон на просительный: — А Светку с Машкой? Зарядишь?
— А чего ж! — коварно улыбнулся я. — И близняшек, и Алю с Тимошей… Пускай раздеваются — и ко мне на коленки!