Ц 7
Шрифт:
— Ага! — грозно сказала девушка. — Пусть только попробуют!
Вывернув голову, она подозрительно глянула мне в глаза, успокоилась и чмокнула в нос.
— А Инна как?
— Никак, — буркнул я. Настроение стало портиться, и Рита сразу уловила перемену.
Поелозив на моих коленях, девушка села боком, и обняла меня, успокоительно гладя по голове.
— Ну, не обижайся… — заворковала она. — Чего ты? Я же просто так спросила. Правда! Ну, было у тебя что-то с Инкой… Так ведь до свадьбы! Я даже на нее и не злюсь ни капельки! Знаешь,
— Да там смотреть не на что! — фыркнул я. — Личинка запеленутая! А Инка… Инка счастлива.
Рита обхватила мою шею руками, и приблизила лицо вплотную.
— Я тоже очень, очень счастлива, — серьезно и тихо вымолвила она. — Каждый день, каждую ночь. Просыпаюсь, а ты рядом! Мой! И сразу хочется визжать, как в детстве, и смеяться, и болтать ногами! Ой… — девушка замерла, бледнея и тараща глаза. — Я, кажется… — пролепетала она. — Ой, вот опять! Я взяла твою мысль, да?
— Не знаю, — мои губы дернулись в улыбке. — А что я подумал?
— Что любишь меня… — Рита зарумянилась. — «Прелестью» назвал, и… «любименькой»…
Я теснее прижал ее к себе, и прошептал на ухо:
— Поздравляю, ты стала ридером!
Меня и самого эмоции захлестывали. Пусть и рядом совсем, вплотную, телом к телу, но Рита уловила-таки таинственную эманацию мозга! Я смутно представлял себе, каково это — жить с девушкой, от которой у тебя не может быть тайн, но в том заключалась и пикантная приятность…
«Люблю тебя еще сильней!» — подумал я, напрягая волю.
Рита вздрогнула, и ослепительно улыбнулась.
— Я тоже люблю тебя! Сильно-пресильно!
Воскресенье, 13 ноября. День
Париж, Рю де ла Мар
Генерал-лейтенант Питовранов не любил мундиров, предпочитая удобную одежду штатского. Правда, костюмы он предпочитал шить в Лондоне, когда удавалось попасть на туманные берега Темзы.
Как «человека Берии», его обошли званиями и чинами, не слишком разбираясь в сложной системе госбезопасности. Андропов выдвинул Питовранова? Или Питовранов выдвинул Андропова? А все зависит от выбранной системы координат…
«Ю Вэ поддерживал Е Пэ», — усмехнулся Евгений Петрович, и поморщился. Бельвиль меньше всего напоминал Париж — тут арабов развелось, как в Касабланке, а об руку с мигрантами пришли грязь, беспорядок и азиатчина.
Хотя никто, кроме Хромого Али, не умеет так готовить кофе.
Питовранов устроился в плетеном кресле в углу, и толстенький сириец подкатился тут же.
— Кофе, мсье Эжен? — засиял он.
— И круассан.
— Сей секунд!
И трех минут не оттикало на часах, а чашка кофия уже исходила бесподобным ароматом. Прихлебывая, Е Пэ благодушно разглядывал прохожих за окном, провожая взглядом парижаночек помоложе, когда жгучего вида молодчик подсел к нему за столик.
— Ты как всегда бесцеремонен, Амаззал, — усмехнулся генлейт.
— Натура такая! —
— А иудеи? — прищурился Питовранов.
Амаззал пожал плечами.
— Да там половина из России! Мне главное, что израильтяне, как и мы, терпеть не можем арабов. Но есть разница: Тель-Авив помогает нам, надеясь в будущем получать нефть, или фосфаты, или еще что, отобранное у нас арабами, а у Москвы и своего добра полно. Так что чистая политика!
Посмаковав, Е Пэ отставил чашку.
— Ты не совсем прав, Амаззал. Да, помогая берберам, мы не рассчитываем на ваши ресурсы. Нам желательно расширить сферы влияния, усилить позиции, закрепившись на военных базах или затеяв большие стройки, вроде ГЭС в Эфиопии. Просто мы играем в долгую, Амаззал. Вкладывая сейчас, получим выгоду лет через десять… надцать… Но давай ближе к делу.
— Давай! — заерзал бербер.
— Ни ты, ни я не решаем стратегических задач. Мы оба — посланники своих вождей. Так вот… Было бы желательно испортить настроение Муаммару Каддафи, а то он заигрался. Если затеять хорошую партизанскую войну, можно было бы отторгнуть от Ливии Триполитанию — и создать первое берберское государство.
— Ух, ты… — пробормотал Амаззал.
— Вот именно, — Питовранов наметил улыбку. — Сейчас нам будет проще — оружие можно перебросить самолетами из Дахлы, а «семьдесят шестые» сядут на любом такыре. Если выступление вашего народа реально перерастет в войну, наша помощь тоже пойдет в рост. Получите и танки, и самолеты, и ракетные установки…
— Нашим вождям это понравится, — медленно выговорил бербер, и навалился на стол: — Скажи, а зачем вам вот это все? Хотите победить империалистов?
Е Пэ прищурился, глядя на противоположную сторону улицы, на покатые крыши и окна мансард.
— Мы хотим построить новый мир, Амаззал, — сказал он, будто рассуждая вслух, — чистый и безопасный Мир Справедливости.
Бербер выпрямился и расправил плечи.
— Я передам твои слова, — торжественно вытолкнул он. — Мы тоже хотим жить в таком мире!
Белая и смуглая рука сплелись в крепком пожатии.
Глава 7
Глава 7.
Пятница, 18 ноября. Утро
Москва, проспект Калинина
Первый снежок давно растаял, а больше осадков мы не видали. Лишь холодина поджимала, да небо провисало серой, рваной ватой облаков, прячущих негреющее солнце. Предзимье…
Риту я довез до Московского Финансового, чмокнув в подставленные губки. Выйдя, девушка заглянула в окно:
— Ты не забыл? Сегодня девчонки придут!
— «На зарядку»? — мурлыкнул я плотоядно.
— Прибью ведь! — душевно наобещала жёнушка, но не выдержала строгого режима — послала воздушный поцелуй.