Цап-царап, или Оборотни для Маши
Шрифт:
Савва? Но они с Яром друзья, насколько я знаю.
Не могу побороть любопытства, пальцами касаюсь шпингалета. Кусаю губы, не решаюсь отпереть, ведь вдруг там ягуар?
Вслушиваюсь в мерный стук и решаюсь - будь, что будет.
Медленно везу защёлку в сторону.
И громко взвизгиваю, когда меня хватают за талию сзади. Чувствую, как сквозь халат мне между ног упирается что-то большое и твердое.
И ухо обжигает горячий мужской шепот:
– Маша, плохая девочка. Не учили тебя, что нельзя совать нос в чужие дела?
Он
Ярослав, его глаза горят жёлтым, уже привычным светом. Крепкое голое тело вжимает меня в стену возле ванной.
Что-то будет.
Вздрагиваю, заслышав покашливание с порога. Через плечо Яра различаю Савву, он лениво заходит в номер, случайно задевает ногой мое ведро. Лужа воды разливается по полу, он, не обращая внимания, прикрывает дверь.
– Дорогая, ты номером ошиблась, - он подходит, в темноте не вижу, лишь слышу шаги и голос, что звучит совсем рядом.
– Я ждал тебя в соседнем. Но так даже лучше, Маша. Что мы тут втроём.
Глава 38
Кто-то из них набрасывается на мои губы.
В темноте тяну руку, трогаю мягкие спутанные волосы и голые плечи - это Яр.
Меня подхватывают под ягодицы и отрывают от пола, проморгавшись, различаю две пары жёлтых глаз, их свет разрезает мрак, они оба наверняка все видят, а я только солнечные радужки.
Меня кидают на кровать. Матрац слегка пружинит под моим весом и прогибается, когда сверху на меня наваливается горячее мужское тело.
Настойчивые руки развязывают поясок халата, забираются под юбку.
– Ох, - с трудом выдыхаю, когда пальцы сдвигают трусики и касаются кожи, влажной, раздражённой постоянными фантазиями. Сколько можно, ведь, правда, я с тех пор, как Савва у нас поселился только и делала, что подглядывала, по утрам мимо их комнаты, а потом стояла красная перед зеркалом в ванной.
Но это не Савва, это Яр, а я все равно нетерпеливо царапаю мужские плечи, под этим сгустком похоти таю шоколадкой.
– Яр, - сбоку кренится кровать, это Савва, чувствую, как мужские руки сталкиваются на моем теле, пока еще одетом, - осторожнее, - в голосе Саввы предупреждение, - ещё рано, луна не в фазе.
Яр не отвечает, снова накрывает ртом мои губы. Врывается языком, сплетается с моим, я горю, хочу больше, ладонью шарю по кровати и натыкаюсь на бедра Саввы.
Как от тока вздрагиваю, нащупав рвущую брюки эрекцию и на секунду трезвею, ведь их тут двое, а я одна.
Это что такое получается? Как в тот раз, по очереди, члены мне в рот?
В испуге бьюсь на кровати, от этих гадких мыслей трепещу, но пытаюсь себя обуздать, тонко предупреждаю:
– Я закричу, я буду кричать.
– Маша, мы это уже обсуждали, - меня тянут за шею, приподнимают на кровати.
– Кричать можно. От удовольствия.
Широко открытым ртом ловлю воздух, которого меня лишил долгий и тягучий поцелуй.
Ощущаю, как
Едва разбираю мужские голоса, но смысл слов ускользает, как и одежда с меня, короткая юбочка формы официантки, белая блузка, меня вертят на кровати и раздевают, и мое тело готово, я вечный огонь. А в мыслях сполшные заморозки, неужели я решусь, и это сейчас произойдет?
И сладко, и страшно, лежу в мокрых насквозь трусиках - единственная тряпочка, отставшаяся на моем теле.
– Не трясись, - низкий голос Саввы проникает в ухо, язык облизывает мочку, запуская мурашки, больные и опасные, как разряды электричества.
– Ничего плохого не случится, Маша, не бойся.
Его губы спускаются на шею, задержавшись на ключицах и обласкав языком медленно подбираются к голой груди.
Яр на мне. Одной рукой сжимает талию, другой тянет вниз трусики, ткань становится крученой верёвочкой, почти жгутом по коже, пока он избавляет меня от белья мне кажется, что я подвергаюсь пыткам. Кричать от удовольствия я в самом деле уже собираюсь, едва сдерживаюсь, и, когда язык Саввы касается тугого соска - срываюсь на громкие стоны.
Все громче и громче, особенно почувствовав давление внизу между ног, твердая головка, она уже была у меня во рту, и вот теперь...
В ванной за стеной что-то с грохотом падает.
Мы втроём вздрагиваем, этот звук возвращает в реальность.
– Черт, - монотонным голосом ругается Яр, словно только очнулся от гипноза, его тело твердое, напряжённое, будто деревянное.
– Я чуть было не...
В ванной продолжается стук.
– Черт, - повторяет Яр, и сползает с меня.
Воздух в комнате холодный, без него неуютно, уже и Савву рядом перестаю чувствовать и в панике хватаюсь за темноту.
Натыкаюсь на его макушку и с силой сжимаю, тяну к себе. Слушаю его тяжёлое, рваное дыхание, и шаги Яра.
Щелкает шпингалет, открывается дверь, из ванной падает полоса апельсинового света, вижу высокий силуэт Яра, как он заходит в ванную и прикрывает дверь.
Снова темень, а я начинаю соображать. Если мы были здесь, то кто тогда в ванной? Может, там другая девушка, и ее держат, а они кошки-маньяки, похищают людей?
Охаю от тяжести мужского тела, оказавшегося сверху на мне. Губ касаются мягкие и теплые губы Саввы, он ласково целует, явно пытается меня отвлечь.
– Кто там в ванной?
– отворачиваюсь и шепчу, только теперь понимаю, что лежу голая, в номере отеля, и от осознания этого безобразия ныряю в беспомощность.
– Там никого нет, - врёт Савва, ладонью накрывает мою промежность, поглаживает складки.
– Думай лучше о другом.
Нажим его пальцев внизу усиливается, ощущения так путаны, страх вперемешку с тягой и желанием. Всхлипываю и выгибаюсь.
И жду.
Он сдавливает грудь и хрипло выдыхает:
– Упругая какая. Шикарное тело, Маша.