Цап-царап, моя радость
Шрифт:
Зная, что одна в квартире, Лина в ночной рубашке босиком прошлепала в ванную и, только увидев в зеркале свое отражение с остатками плохо смытой косметики и затаенной тоской во взоре, убито замерла. Не встретится она сегодня с Артемом, вообще никогда больше не встретится. Между ними все кончено. Сразу же расхотелось приводить себя в порядок, краситься, становиться неотразимой. Не для кого…
Сполоснув лицо холодной водой, Лина поплелась в кухню. Машинально приготовила себе завтрак и съела, не ощущая ни аппетита, ни вкуса еды. Затем, после того как посуда была вымыта, пол подметен,
И Лина прибегла к способу, который уже не раз выручал ее в критических ситуациях. Правда, все предыдущие ситуации по своей катастрофичности не шли ни в какое сравнение с той, в которой девушка оказалась сейчас. Она представила себя героиней еще не написанного романа. И с этой героиней жестоко обошелся любимый человек, возможно сам того не понимая…
– Нет, – замотала она головой, – ничего не получится.
В романе на жизненном пути девушки, как рояль в кустах, оказывался молодой человек, который и предназначался ей свыше. А тот, предыдущий, нужен был лишь для того, чтобы подчеркнуть неоспоримые достоинства нынешнего, может и не видные с первого взгляда. А что она получает взамен Артема? Эмиля Григорьевича?..
Нет, он, конечно, превосходен, но только в своем амплуа ниспосланного Богом наставника. Правда, его появление в судьбе Лины тоже было неожиданным, как и пресловутого музыкального инструмента в зеленых кущах, однако, как указывалось выше, предназначение сценариста было иным.
– Вот бы Эмиль удивился, – криво усмехнулась Лина, – если бы узнал, что я примериваю его на роль возможного возлюбленного. И не только удивился, наверняка еще и возмутился бы. Чего доброго, и за дверь выставил бы. Пусть он и холостяк, но вряд ли привык волочиться за первой попавшейся юбкой…
Она в весьма уничижительной форме продолжала думать о себе, провинциальной дурочке, чтобы хоть как-то выплеснуть переполняющие ее разочарование и горькую обиду. Даже мысленно произнести имя Артема она не решалась, не то что обвинять его в недостойном с ней обращении. Кто ж виноват в том, что провинциалка забыла о правилах игры. Ему ведь даже невдомек было, насколько серьезно она воспринимает знаки его внимания, видит в них то, что хочет видеть, а не то, что есть на самом деле. В отличие от своих предшественниц…
Артем, слов нет, скоро и думать о ней позабудет. А вот когда ей удастся это сделать, никому не известно. Но когда-то ведь это произойдет, значит, и надо жить в ожидании этого момента. Пока же следует радоваться тому, что судьба свела ее с Таран-Бороновским. Никто, кроме Эмиля Григорьевича, не сможет посвятить ее в секреты мастерства, вот и нужно во всем следовать указаниям, ловить каждое слово этого бескорыстного, отзывчивого человека…
Глава 12
Время на работе прошло для Артема вполне сносно, занятое делами и общением с коллегами. Однако подспудно, мыслями, он был дома – прикидывал, насколько нетерпеливо его ждут, готовят ли ужин, настраиваются ли на всепрощенческий
В квартире не горело ни одно из окон, выходящих на главный фасад. «Неужели Лина решила обидеться всерьез и надолго?» – недовольно подумал Артем, с задранной головой на минуту застывая перед подъездом. Это не входило в его планы на ближайшее будущее. Однако надежда, что все как-то устроится в лучшем виде, не оставляла молодого человека до того момента, пока он не переступил порог прихожей.
Его встречала одна Мурка, да и то сидела она, демонстративно повернувшись к входной двери задом.
– Это еще что за новости? – поинтересовался он.
Но кошка даже ухом не повела, услышав голос хозяина. А когда Артем нагнулся, чтобы погладить ее, вывернулась из-под руки и, задрав хвост, направилась в гостиную, по-прежнему не удостаивая его взглядом.
– Не много ли ты о себе возомнила? – бросил вслед Мурке хозяин, обескураженный таким приемом. Уж очень осознанным и не допускающим двоякого толкования выглядело поведение кошки. Ему давали понять, что им крайне недовольны.
Дальше дело пошло еще хуже. В кухне его не ждал ужин. Конечно, когда хвалился, что может приготовить себе яичницу, Артем не кривил душой. Он способен был и на гораздо большее: сделать салат, отварить картошку, поджарить готовый бифштекс. Проблема заключалась в другом: хотелось ли ему этим заниматься, да еще придя с работы? Нет, нет и еще раз нет. К тому же неизвестно было, что из съестных припасов имеется в холодильнике.
Артем распахнул дверцу и тупо уставился на содержимое белого продолговатого ящика, из которого тянуло холодом. Баночки, коробочки, судочки. В морозильнике – порционные куски рыбы, целая курица и много всякой всячины. Все ледяное, подернутой изморозью. Брр!
Мурка неслышно возникла рядом и устремила взгляд на маленькие круглые баночки золотистого цвета, рядком стоящие на дверце.
– Понял, – сказал ей Артем и наугад достал одну из них.
Когда он выкладывал содержимое баночки в блестящую металлическую плошку, то подивился, насколько аппетитно выглядит и пахнет кошачья еда.
– Может, и мне обойтись сегодня консервами? А что, это идея, – обрадовался Артем.
Но даже банальный лосось в собственном соку, обнаруженный в недрах холодильника, настоятельно требовал горячей картошечки. Если, конечно, не варить из него суп.
Тяжело вздохнув, Артем открыл банку, выложил на тарелку розовые кусочки рыбы, прибавил к ним несколько маринованных огурчиков и сунул в тостер пару ломтей черного хлеба. Затем долго выбирал между банкой пива и чаем из пакетика. Неожиданно для себя остановился на чае, как при Лине.
Поел он без удовольствия. Во-первых, избалованный фрекен Бок, а затем и Линой, Артем привык к другой еде, которую принято называть уютным словом «домашняя». Во-вторых, ему было тоскливо ужинать в одиночестве. Никто не спрашивал, как прошел день, не интересовался, вкусно ли приготовлено, не смотрел ласково и нежно…