Царь Аттолии
Шрифт:
— Господа, думаю, я уже достаточно настрадался с утра. Пеллес, почему бы тебе не отложить мою следующую встречу?
— Ваше Величество до обеда еще должны встретиться с бароном Менидесом, — напомнил Сеанус.
— Ну уж нет, — возразил царь. — Я возвращаюсь к себе.
Пеллес поклонился и извинился. Остальные пошли по коридору. На первом перекрестке коридоров царь опять заговорил:
— Сразу ко мне в комнату, господа.
Сеанус поклонился, предлагая царю возглавить процессию. Евгенидис шагнул вперед. Он шел, не задумываясь, и Костис поинтересовался про себя, как давно царь знает, что его слуги и стражи заставляют его делать ненужные
Конечно, царь шел уверенно, опережая своих слуг. Достигнув главного прохода, он пересек его, а затем свернул в узкий коридор, который привел их к еще более узкой лестнице. Слуги, которые сначала казались обеспокоенными разоблачением их игры, теперь откровенно забавлялись. Царь поднялся на три пролета и шагнул в проход, освещенный маленькими окнами под потолком. По обе стороны коридора располагались небольшие кабинеты. Из дверей выглядывали удивленные лица, а люди, спешащие навстречу со свитками и восковыми табличками, кланялись и расступались перед царем. Костис уже понятия не имел, куда они забрели. Он не думал, что слуги тоже в курсе. Все они проследовали за царем через канцелярию, затем вышли на балкон в конце коридора и остановились.
Они находились в тупике, глядя на то, что когда-то было внутренним двориком, а теперь превратилось в зал, частично перекрытый крышей. Крышу поддерживали стропила, упирающиеся в балкон под их ногами.
Царские покои находились где-то по другую сторону атриума, но не было никакой возможности попасть туда, разве что отрастить крылья и улететь.
Слуги улыбались.
Царь сердито смотрел на дубовые перила перед собой.
— Возможно, это не самый прямой маршрут, — сказал он.
Слуги продолжали ухмыляться, когда он вел их обратно по коридору мимо людей, которые по-прежнему стояли там со своими свитками и табличками. Они снова поклонились проходящему мимо царю. Он спустился по лестнице, на этот раз на один пролет, повернул налево и еще раз налево, чтобы обойти атриум, а затем направо, чтобы добраться до коридора на противоположной стороне. Теперь они снова были на знакомой территории, и даже Костис знал, в какую сторону следует повернуть, чтобы достичь царских апартаментов.
Даже после блужданий по дворцу они вернулись слишком рано и неожиданно. Телохранители в зале громко стукнули копьями об пол, чтобы привлечь внимание тех, кто находился в прихожей царя. Царь подошел к двери и повернулся на каблуках лицом к своей свите.
— Вон, — сказал он.
— Ваше Величество?
— Вон, — повторил царь. — Все вы.
Он так же махнул охранникам у двери.
— Ваше Величество не может иметь в виду…
— Его Величество именно это имеет в виду. Достаточно, вы можете идти. Отдыхайте, выпейте кофе, пообщайтесь со своими подругами. Вон.
— Мы не можем оставить вас без присмотра, — сказал Сеанус как можно убедительнее.
— Ваше Величество, это было бы неправильно, — запротестовал начальник караула, единственный по-настоящему обеспокоенный.
Он знал свои обязанности, и не имел права оставлять царя без охраны. Телеус оторвет ему голову.
— Вы можете охранять меня из зала. В моих покоях только одна дверь. Вы тоже можете ждать меня, — сказал царь своим придворным. — В зале.
— Ваше Величество, это невозможно, — сказал Сеанус. — Мы просто не можем оставить вас в полном одиночестве.
Царь смотрел так, словно собирался запихнуть его слова обратно в глотку. Потом его мстительный взгляд упал
— Костис может остаться, — сказал он.
— Я так не думаю, Ваше Величество — Сеанус попытался снисходительно улыбнуться, но царь остановил его.
— Вы помните, что я царь? — решительно сказал он. — Или я должен пригласить свою жену для подтверждения этого факта?
Он никогда не признался бы царице, что не может справиться со своими слугами, но ни один из них, даже Сеанус, не осмелился бы разоблачить этот блеф.
— Вожжа попала под мантию, — пробормотал кто-то, когда они через коридор выходили в зал.
Последним шел Ламион. Он оглянулся на царя и поспешно закрыл за собой дверь.
Евгенидис повернулся к Костису.
— Никто не должен входить в эту дверь, Костис. Никто не должен войти через любую из этих дверей в караульное помещение, ты понял?
— Да, Ваше Величество.
— Хорошо. Теперь иди сюда.
Егенидис вошел в спальню, Костис остановился в дверях.
— Переставь это кресло, пожалуйста. Я хочу, чтобы оно стояло перед окном.
Кресло было громоздким, но не тяжелым. Костис нерешительно поднял его и перенес на указанное царем место.
— Лицом к окну или в сторону, Ваше Величество?
— К окну.
Царь стоял рядом Костисом. Не глядя на него, царь протянул руку и сказал:
— Сними его.
Он имел в виду кольцо на пальце. Это был тяжелый перстень-печать из чистого золота с большим резным рубином.
Костис осторожно потянул кольцо, но оно туго сидело на пальце. Ему пришлось крепко взяться за запястье и сильно дернуть.
— Извините, Ваше Величество, — предупредил он и дернул.
— Не извиняйся, — сказал царь. — Не думаю, что снятие колец входит в курс подготовки молодого бойца. Ведь гвардию не обучают правильно грабить трупы?
Кости не нашел эту шутку смешной.
— Нет, Ваше Величество.
Он потянул сильнее, и кольцо соскользнуло с пальца.
— Положи на стол, — сказал царь и отвернулся.
Костис вспомнил беспокойство Телеуса о том, какой ущерб может нанести этот юноша, если получит власть в свои руки. Обозленный, он прошел к столу и с громким стуком опустил кольцо на обтянутую кожей столешницу. Царь не обратил на него внимания. Костис тихо вышел из комнаты. Царь не приказал закрыть дверь. Он должен был сказать, подумал Костис, но царь промолчал. Костис выбрал место, откуда он мог видеть царя, сидевшего в кресле лицом к окну. Он застыл по стойке «смирно» и приготовился ждать.
Костис изо всех сил прислушивался к звукам из комнаты, надеясь услышать хоть скрип кресла, но царь сидел неподвижно. Из спальни не доносилось ни звука. Вероятно, Его Величество решил вздремнуть.
— Костис, — произнес он наконец. — Переставь кресло. А потом можешь запустить моих болонок назад.
Вопреки собственному желанию, Костис был поражен, насколько точно подходит сравнение элегантных придворных со стаей невоспитанных собак.
Позже, готовясь ко сну в своей лейтенантской квартире, Костис спросил себя, кто обычно снимает с царской руки драгоценный перстень, и будут ли удивляться слуги, обнаружив кольцо на своем привычном месте? Он посмотрел на свою левую руку, где обычно носил тонкое медное колечко со стрелой Мираса, бога света и покровителя солдат. Еще будучи стажером, Костис вместе со своими друзьями принес Мирасу свою клятву. Теперь каждый из них носил медное кольцо, от которого зеленела кожа.