Царь без царства

Алферов Всеволод

Он заказал четвертую кружку и думал на том остановиться – ему еще снимать девочку и осматривать верхние этажи – когда входная дверь не просто распахнулась, а хлопнула, привлекая всеобщее внимание. Однако на сей раз внутрь ввалилась не требовавшая выпивки матросня.

Темнокожая соотечественница Ндафы сбежала по ступеням стремительно, как черная кошка. Конечно, она была шлюхой: честная женщина не умаслит лицо до блеска и не наденет прозрачный, немного оставляющий воображению шелк. Не слушая улюлюканья, девушка быстро пересекла

зал и начала взбираться по лестнице.

И в этот миг Самер понял, что не зря хлебал рыбное варево. От проститутки пахло силой.

Каждый слышит дыхание магии по-своему – тихий шепот или далекий перезвон бубенцов – Первый ощущал чужие чары как запах. Когда она пронеслась мимо, от девушки пахнуло свежестью, что наполняет воздух после грозы. Он не вздрогнул лишь усилием воли, только проводил шлюху взглядом и цокнул языком.

Мысли, однако, теснились и перебивали друг друга.

Магия? Здесь? Либо он нащупал краешек того, что ищет, либо… Хоран не так уж оборвала связи с внешним миром. Но как ее не упустить? Проследить, побыть рядом хотя бы четверть звона – но если она маг, разумно ли соваться так близко?

Одним глотком допив вино, Самер поставил кружку и поднялся.

– Вот тебе за еду и за пойло, – отсчитал он медяки разносчику. – Я смотрю, ваши девочки хороши, да?

– Ох, хороши, господин! – старик осклабился в беззубой ухмылке. – Ночью-то побольше будет, но ночью нагрянет вся орава. Это вам сюда, господин. По лестнице. Вас там и встретят, и покажут…

Самер не слушал угодливую болтовню. Кажется, за ним никто не следил: ремесленники так же обсуждали медь и олово, матросы – шлюх и нанимателей, ни один не удостоил мага взглядом.

Он так и так собирался снять шлюху, а потом усыпить ее и побродить по зданию. Но что теперь – требовать ту самую, черную? Как раз она сейчас и не работала… Впрочем, доброе золото убедит кого угодно. Или другую?

Его размышления прервали возбужденные голоса, ссора развернулась недалеко, как будто от спорщиков его отделял десяток локтей. Конечно, это было не так: просто глиняные кирпичи давно растрескались, а жучки проели доски насквозь.

Дойдя до площадки, куда не достигал мутный, льющийся из закопченных окон свет, Самер прислушался. Двое… нет, трое. Запах грозы витал в воздухе, покалывая ноздри. Ему определенно дальше, вверх по темной лестнице. Бездна! Только бы не нарваться на завсегдатая или обслугу!

Похоже, днем здесь не зажигали лампы. И зря – потому что коридор был совершенно темен. С улицы не проникал не только свет, но и воздух: от духоты и одуряющего аромата курений у Самера заныли виски. Пытаясь вычленить тот самый запах, слышимый не носом, а колдовским чутьем, он сглупил: сделал неосторожный шаг, запнулся о скамейку и застыл. Грохот упавшего сидения повторялся в голове, как эхо.

– Сучья дочь! – раздался приглушенный стенкой крик. – Ты должна встречать гостей. От вас толку, как от плешивых коз!

На долю

мгновения маг растерялся. Но когда дверь скрипнула и поперек прохода вытянулась тень – вокруг Самера уже сгустился воздух, став мутным и вязким. На свету его бы непременно заметили – однако девушка лишь выглянула, чтобы тут же нырнуть обратно.

– Никого. Не пытайся меня отвлечь, Фарак. Ты мне ответишь!

Это она, чернокожая. Непохоже, чтобы шлюха была чародейкой, но боги шутят странные шутки. Сегодня боги улыбались – потому что островитянка оставила дверь приоткрытой.

– Сучья дочь, ты мне еще угрожаешь?

– Тише, – вступила в разговор женщина постарше. – Ты распугаешь собственных клиентов.

– Которых не прирезали, хочешь сказать? Какое мне дело, если через звон заявятся люди хлыста?

– С чего им это заявляться? – голос девушки охрип от спора. – Я ни в чем не замешана. А если ты поставлял Зеваху девочек, то сам…

– Тогда какого беса! – Самер услышал грохот, с которым опустился на стол кулак. – Какого беса ты сунула туда свой нос? Мало, что привела убийцу – решила проверить, как сработал?

– Я не…

– Тихо! – властно скомандовала женщина. – Фарак, ты знаешь, что сын хлыста нарывался. Ты сам потерял двух девочек, а если Саземе права, то трех. И о Сахре мы точно знаем: она не ушла, не сбежала, а исчезла после встречи с ним.

Судя по звуку, хозяин борделя сплюнул.

– За то, что он заплатил, я найму дюжину.

– Ублюдок! Вонючий ублюдок… – девушка бы продолжила, но вторая опять прикрикнула:

– Тихо, я сказала! – и тем же властным тоном: – Не забывайся, Фарак. Мы не твои рабыни. И я, и девушки можем просто уйти.

– Отмазывать всех от хлыста тоже ты будешь?

– За что отмазывать-то? – воскликнула чернокожая. Но мужчину не так-то просто было убедить.

– Ты послала к нему убийцу. Яйца Усира, к сыну хлыста! Потащилась за ним, и не обратилась к слугам – а как вор, полезла в калитку. И пришла сюда! Сюда, будь я проклят! Навести стражу хочешь?

– Да тихо же!

Воцарилась тишина – или они просто начали говорить потише. Самер облизнул пересохшие губы.

Нет, это еще ничего не значит. «Ты потерял двух девочек… исчезла после встречи с ним». Ничего не значит… но ведь эта дыра – и есть самый большой бордель? Где же исчезать шлюхам, как не здесь?

Чародей начал потихоньку пятиться, когда стало ясно, что спор закончился. Хлопнув дверью, островитянка выбежала из комнаты, и вслед ей несся возмущенный рев вперемешку с проклятиями. Конечно, ей было не до теней – и маг последовал за шлюхой. Убираться и впрямь стоило: те двое постарше и, уж конечно, они заметят его, едва закончат.

Он догнал девицу на улице, у лошадиного загона. Чернокожая стояла, тяжело дыша, прислонившись к грубым доскам лбом. Времени размышлять, как бы подступиться, не было – маг положил островитянке руку на плечо.