Царь-дедушка

Герасимов Алексей

– - Так, немного, в кратком изложении.

Интересно, у меня в библиотеке его труды есть? Надо хоть поинтересоваться у Бахмета, может тут уже кучу всего наизобретали и для научно-технической революции только политической воли не хватает? Ну, чтобы общественно-политическое устройство на более для нее подходящее поменять.

Так у меня, от Лисапета по наследству, этой воли столько, что на десять Ашшорий хватит. Он тоскливыми осенними вечерами, в келье сидючи, только и мечтал, как бы всех в бараний рог свернуть и в зубной порошок стереть -- и так двадцать лет.

– - Немногие из философов в Аарте и в кратком

про него слыхали.
– - покачал головой Щума.
– - Я поражен глубиной ваших познаний, повелитель.

– - В Обители Святого Солнца очень хорошая библиотека, так что я, достопочтенный, твоего удивления не разделяю.
– - с некоторой даже желчностью отозвался примас.

– - А что, не сдать ли мне экзамены в вашу гильдию?
– - в шутку спросил я.
– - Потяну на философа-ученика, а?

Я-то пошутил, а мои гости подвисли как комп с Windows Me в качестве операционки. Причем с битым «Милениумом».

– - Э... Но ведь ваше величество относится к сословию витязей.
– - Золотой Язык «прогрузился» первым.
– - То есть вы, конечно, стоите над всеми сословиями, но..

– - А я в качестве почетного члена.
– - такое тут известно, но, как и на Земле, его обычно даруют.

– - Тогда чин ниже философа-кандидата будет уроном вашей чести, государь.
– - со всей серьезностью произнес Йожадату.

– - Полагаешь, первосвященный? Ну тогда завтра пусть мне достопочтенный Щума пришлет экзаменационные требования.

– - Государь.
– - философ тяжко вздохнул.
– - Если вы намерены пройти экзамен обычным порядком...

Я кивнул, и философ вздохнул еще тяжелее.

– - Соискателю звания философа-кандидата необходимо предоставить на суд гильдии трактат, и еще один иметь уже опубликованным.

– - Не проблема. Есть в Обители Святого Солнца мой труд о ловле рыбы на удочку, где я привычки разного рода рыбы разбираю, и поясняю, как ее лучше ловить. Пойдет, как натурфилософский?
– - в той жизни я рыбалку очень уважал, и простую, и спортивную, было что понаписать.

– - Полагаю, что это допустимо.
– - осторожно отозвался философ.

– - Ну а на суд гильдии я представлю трактат о том, как малосъедобное сделать объедением.
– - хмыкнул я.
– - Сборник рецептов приготовления картофеля.

– - Свинское яблоко?
– - живо заинтересовался Золотой Язык.
– - Его можно запечь в костре и тем утолить голод, если посыпать солью это даже съедобно, но других способов я не знаю.

– - Вот и узнаешь заодно. Ну а раз уж царю не зазорно в гильдию вступить, то и тебе придется чиновничью должность принять. По совместительству, как наставнику царевичей.
– - я поднялся.
– - А теперь прошу извинить, меня ждут государственные дела.

Вернее, это я так думал. Но на выходе с террасы меня перехватил Папак из Артавы.

– - Ваше величество, готовы еще несколько платьев для вас. Не изволите ли примерить?
– - спросил он.

Делать нечего -- пришлось пару часов убить на это дело, а то кроме парадно-коронационного костюма и пары ношеных сутан в гардеробе шаром покати.

Нет, после Кагена, разумеется, много чего осталось, но даже надумай я нажить себе прозвище наподобие «царь-нищеброд» и дотаскивать обноски Лисапетова братца, то все равно ничего не вышло бы. Каген, ростом хотя и был примерно со своего монашествующего родича, в плечах

был изрядно пошире, а в брюхе, так и вовсе втрое мое нынешнее тело превосходил, так что реши я влезть в шервани прошлого монарха, тот гляделся бы на мне как мешок на вешалке. А я все ж таки царь, первое лицо в государстве, мне положено выглядеть богато -- иного не поймут-с.

Личный парсюк моего величества, равно как и его подмастерья, выглядел замученным, часто моргал слезящимися красными глазами и, как мне кажется, удерживался от зевоты в моем присутствии лишь неимоверным напряжением всех сил, однако обряжая меня в очередной костюмчик не мог скрыть довольства на лице: все сидело как влитое, при том что шилось по снятым меркам, без подгонки на заказчике. Я, соответственно, на похвалу не поскупился, и за работу повелел с ним немедленно рассчитаться. А то знаю я (по книжкам) как монархи, порой, десятилетиями пустяшные долги отдавали. Не пустяшные и того дольше.

Наконец, расплевавшись с делами гардеробными (и, заодно, переодевшись в одежду попроще), я добрался до своего кабинета. Выписал все необходимые бумажки для Дафадамина, познакомился с витязями, которых он выбрал себе в попутчики, потом с секретариатом своим познакомился...

Все же характеристика сих достойных мужей, кою дал Тумил, оказалась, скажем так, не вполне исчерпывающей. Впрочем, парню, по младости лет вполне простительно, что за личиной улыбчивых старичков с тихими голосами он не рассмотрел матерейших зубров закона и параграфа, всю свою жизнь проведших на чиновничьей службе, и взятых доживать век в царский секретариат лишь тогда, когда они, по откровенной дряхлости, уже не могли выполнять служебных обязанностей в своих ведомствах. Лучшие из лучших в своем деле, ветераны бюрократического аппарата, их Каген отбирал с особым тщанием, и со мной они держались сохраняя достоинство, уверенные в своей нужности и полезности любой власти.

Мило мы с ними травяных настоев погоняли, за жизнь поговорили по душам, рецептами лечения стариковских болячек поделились, опять же...

– - Ну что, судари мои, -- обратился я к ним, уже собираясь уходить, -- вы промеж себя уже порешали, кому из вас быть новым царским секретарем?

Дедки переглянулись без особого восторга.

– - Ну што вы, ваше велишештво.
– - прошамкал один из них, Хвач из Зеленых Ёлок, бывший некогда одним из высших чинов по ведомству мытарей, -- И в мышлях не было на такую шебутную долшношть претендовать. Штароваты мы, гошударь, твою першону от толп штрашдущих охранять. Помолоше кто-то нушен, пошдоровее. Вот как штермянной твой, Тумил иш Штарой Башни, только ущидщивый. А мы уш ему пошпошобштвуем.

Старый хитрец кивнул в сторону нескольких стопок документов, принятых сегодня у челобитчиков и рассортированных секретарями по принципу единообразия вопросов в них изложенных.

– - Наличие острого ума приветствуется?
– - усмехнулся я.

– - Это не обяшательно, повелитель.
– - ответил Хвач.
– - Мы будем его умом. Главное штоб мог твердо штоять на швоем в шпоре ш любым пошетителем приемной.

– - Ну тогда есть у меня один кандидат на примете...

Вернувшись в кабинет я еще немного поразмыслил, пришел к выводу что пришедшая мне в голову идея весьма недурна и, обмакнув тростниковое перо в чернильницу я вывел на расстеленном листе пергамента: