Царь-дедушка
Шрифт:
Дорогой отец Тхритрава, привет!
Скажи, насколько сильно привязан ты к брату Люкаве?
***
Остаток дня я провел в своих апартаментах, на стоящем у окна диванчике и с Князем Мышкиным на коленях. Накормленный Рунькой кот (князь Папак приставил пацана приглядывать за зверенышем, мотивировав это, со слов мальчика, так: «кот -- не тарелка, его ты разбить умудришься вряд ли») умильно сопел, завернувшись сам в себя -- врубил спящий режим, после того как ему драйвера на
Чего мне только не понаписали... Нет, были и вполне полезные документы, наподобие отчетов наместников провинций и отдельных царских владений скопившиеся за последний месяц безвластия, но большая часть цидулек оказалась разнообразными жалобами, кляузами и обидами, причем обильно приправленных цитатами из священных текстов, что для делопроизводства в Ашшории, вообще-то, нехарактерно. Видать решили, что раз царь у них -- служитель культа, этак ему будет понятнее и веса их словам заодно придаст. Ну-ну, блажен кто верует.
Письма с доносами я отложил в отдельную стопку, на проверить (а вдруг не треп?), на большинство прочих писулек с просьбами рассудить по справедливости, но в пользу челобитчика, наложил резолюции «решается через суд». Были и такие, конечно, что с кондачка не разрешишь, их я тоже отложил -- посоветуюсь со знающими людьми, а уж там и вердикт буду выносить. Аккурат к последней бумажке и Тумил нарисовался. Вернее к пергаменту -- царю все же челом бьют, на дешевке как-то прям даже и не хорошо.
– - А вы, как погляжу, неплохо провели время.
– - отметил я, оглядев всклокоченного, растрепанного, раскрасневшегося парня.
– - Ага.
– - кивнул мой стремянной и совершенно непочтительно плюхнулся в кресло.
– - Правда этого бугая фиг завалишь. С виду худенький-худенький, а ка-ак даст! Это я, величество, про Нварда.
– - Надеюсь вы не сильно его вымотали.
– - кот, заслышав голос парня поднял голову, зевнул, а потом шкодливо прянул ушами и подобрался.
– - А то ему сегодня еще экзамен в Блистательные сдавать.
– - Вымотаешь его, как же...
– - пробурчал Тумил.
– - Так, поваляли слегка. Вечером пойдем за него болеть. Да, я чего пришел-то! Отчитаться за твое, величество, поручение.
– - Это за которое?
– - Ну как же?!
– - возмутился мальчик.
– - Ты же указ судье свой посылал, по поводу златокузнеца Курфина Жука.
Князь Мышкин приподнял пятую точку с вытянутым трубой хвостом, поводил ею вправо-влево и сиганул в сторону царского стремянного, в несколько прыжков преодолел разделявшее нас с Тумилом расстояние, взбежал, словно по пандусу, по вытянутым ногам паренька, распластался у него на животе «звездочкой», крепко вцепившись когтями в суконную куртку, задрал голову и озорным взглядом уставился в лицо парню.
– - Привет, маленький.
– - рассмеялся Тумил и погладил котенка.
Мышкин вертел головой и пытался цапнуть моего стремянного за ладонь зубами.
– - Так вот, величество, прибыл я, значит, на городскую площадь, где обыкновенно преступников судят. Сразу с указом не полез, потолкался среди зрителей, послушал что да как. В общем, я тебе так скажу, величество --
– - Да ну?
– - удивился я.
– - С чего ты взял?
– - Точно тебе говорю. Как ты милость к Курфину проявить отказался, так он самого лютого судью на рассмотрение дела назначил, Фарлака из Больших Бобров по прозванию Вешатель.
– - кот упал на бок и Тумил начал щекотать Мышкину пузико кончиками пальцев, а тот, в свою очередь, хватал ладонь зубами и всеми четырьмя лапами, деля вид, что это он пацана поймал.
– - Вешает за малейшую провинность, говорят, а если казни так и так не избегнуть, то предает преступника наиболее лютой. Златокузнеца даже жалели многие, потому что лучшее что ему светило -- посажение на кол, и хотя казни князь Зулик покуда и приостановил, по делу об оскорблении царя он такого сделать не властен.
Так-так, это что ж за Чикатилло такой у меня в судебной системе подвизается? Надобно будет присмотреться, проверить его методы... На нем же, желательно.
– - Ну, пока туда-сюда, суд начался. Курфин Жук вину свою признал, Фарлак обличительной речью разродился, зрители об заклад начали биться, какую такую смерть златокузнецу присудят, и тут я такой выбегаю, указом твоим, величество, размахиваю, кричу: «Стойте». Судья прочел, да как загогочет! «Благодари, -- говорит, -- Жук государя за его к тебе милосердие и детям заповедуй». Огласил твой указ, и добавляет: «А дабы помнил ты и потомки твои о том, чем царю обязаны, присуждаю я тебе изменение родового прозвания, и да зовись ты с этого момента Курфин Плеваный!»
Расхулиганившийся кот не удержался на коленях мальчика, соскользнул и с довольно громким «шмяк» упал на пол, вскочил, и резвым галопом умчался под мой диванчик.
– - Вот шельма!
– - восхитился я.
– - Даже имея прямое царское распоряжение нашел как покарать!
– - Ага.
– - кивнул Тумил.
– - Но, доложу я тебе, величество, горожане, что на судилище собрались, и под твой указ-то похохатывали да всякие обидные шутки Курфину кричали, а тут и вовсе гогот и свист поднялись такие, что я чуть было не оглох.
– - Ну а златокузнец что?
– - полюбопытствовал я.
– - Расплакался и ушел.
– - ответил мальчик поднимаясь.
– - Я, если твоему величеству больше не нужен, тоже пойду. Помыться надо.
– - Иди-иди.
– - кивнул я.
– - Хотя -- постой. Скажи-ка, что там царевичи? Потянули сегодняшние занятия?
– - Да ничего, в общем, для первого раза.
– - ответил паренек.
– - Заметно, конечно, что их оружному бою никогда не учили, быстро устают от махания клинком, но это нормально. У них еще жилы просто не под это устроены.
– - А сам как мыслишь, выйдут из них бойцы?
– - Не знаю.
– - задумчиво ответил Тумил.
– - Я сам-то воин не великий -- спатычем управляюсь хорошо, а вот саблей или мечом, честно говоря, так себе. Из Утмира пожалуй что и получится, он отвязанный напрочь -- я б его и на танцовище взялся поднатаскать, может. А Асир, он вдумчивый больше. Но упорный -- этим, верно, и возьмет. Да и дядьку ты им, величество, знающего дал -- у Ваки, думается, и мертвый научится с оружием обращаться. Или второй раз помрет.