Царь-дедушка

Герасимов Алексей

– - Вот и хорошо.
– - я кивнул.
– - Ты знаешь чего?.. Будут деньги предлагать просто так -- не соглашайся. А если попросят какой-то услуги, обещай подумать и мне рассказывай. Я укажу, у кого взять, а у кого -- нет. Что же касается женщин...

– - Твое величество, я вроде не совсем уж урод!
– - возмутился парень.
– - Без помощи этих старых сводников обойдусь!

– - Молодец. Я примерно это и хотел сказать.
– - мы подошли к моим покоям, которые охраняла еще пара Блистательных.
– - Иди, отдыхай.

– - Ваше величество, --

негромко отрапортовал один из стражей покоев, когда мальчик беспечной походкой двинулся от нас по коридору, -- тут до вас с монетного дома гонец прибыл.

– - Давно?
– - поинтересовался я.

– - Да... Часа два как.
– - ответил гвардеец.

– - И где он сейчас?

– - Мы его в караульной комнате покуда заперли. Прислать, ваше величество?

– - Ни к чему. Пойдем, покажешь, что за человек.

Человек оказался пожилой. Не старец еще, но лет так под двадцать пять... По местному календарю, разумеется. Ну или хорошо за сорок по моему родному.

Одет небогато, но очень аккуратно, по местному «бородатому праву» судя -- горожанин из мастеровых, причем не последних. На груди бляха со знаком монетного двора. Мое величество дожидаючись уснул, привалившись к стенке, но плотно набитый мешочек продолжает крепко держать в руках.

– - Просыпайся, почтенный.
– - Блистательный аккуратно потряс его за плечо.
– - Царь пришел.

Мужчина моментально проснулся, поднялся, поклонился мне и протянул свою ношу.

– - Барук из Подгорного, глава Денежного Дома, прислал вашему величеству образцы коронационных монет.

Да, Барук, а не князь Барук. Чеканкой денег у нас витязь заведует -- традиционно, -- хотя в кормлении у него (пока при должности) аж небольшой городок в дне пути от столицы (тот так и называется -- Монеткин). Дабы соблазн воровать казенное золотишко был поменьше, чтобы человеку было что терять. В принципе -- помогает.

– - А ты кто же таков будешь, мил человек?
– - спросил я, принимая кошель.

Увесистый, хоть и невелик.

– - Я монетный мастер Параваз Камея. Из златокузнецов, государь.

– - Да уж понял по фамилии, что не из золотарей.
– - я потянул за завязки.
– - И ты что же, почтенный Параваз, с таким грузом один сюда добирался?

– - Как можно, ваше величество? Меня сопровождали до дворца семь городских стражников во главе с витязем-офицером. Просто внутри-то Ежиного гнезда им делать уже нечего.

– - Ну да, кто ж тебя тут ограбит?
– - я выудил монетку в драму и поднес ее к масляной плошке, одиноко освещавшей караульное помещение.

Хорошо получилось. Не произведение ювелирного искусства, конечно -- неровная, со съехавшим немного в бок изображением (как у всех монет доиндустриальной эпохи, в общем-то и было), но вполне себе так симпотно. И ежик виден хорошо, а знак Солнца -- так и вовсе замечательно.

– - Ваше величество удовлетворены нашими трудами?
– - поинтересовался монетнослужащий.

– - Да, вполне.
– - я протянул денежку Паравазу.
– - Возьми, почтенный Камея,

на память о нашей встрече и как компенсацию за долгое ожидание.

Мастер снова поклонился, прижав ладонь с монетой к сердцу, а я осенил его знаком Святой Троицы и поперся отдыхать. Блистательным -- всем четырем, и тем что сопровождали, и тем что на карауле у моих покоев стоят, тоже по полудраме на память подарил. Жаба душила (им ведь и так уже жалование за тучу времени сверх нормы обещано), но... Что делать? За мной реальной силы нет -- всего и сторонников, что Тумил да кот, -- так что попервой придется быть Молчалиным.

В апартаментах горело всего по одной свечке на комнату (вот и нафига мне их столько, комнат-то?) -- толку от такого освещения немного, но на мебель впотьмах не налетишь, дверные проемы тоже сыскать можно, а читать я и не собираюсь.

Слуг, которые царя раздевают-одевают тоже этикетом не предусмотрено -- монархи Ашшории существа шибко самостоятельные, женщинам не уподобляются, -- так что я просто скинул шервани на одно из кресел по дороге к спальне, кошель с юбилейными золотыми на столик бросил, выправил рубаху из штанов, и усевшись на стульчик у кровати уже собрался сапоги стягивать, когда в углу что-то закопошилось. Крупное что-то.

Я чуть на пол и не упал. Что такое? Неужели уже убивают? Я же почти как почтальон Печкин, только-только жить начал, на престол сел...

Вот так и знал, что жаба права, и гвардейцам юбилейные полудрамы дарить нефиг!

Свеча в изголовье кровати затрещала и разгорелась сильнее, отвоевав у ночи несколько пядей. Тень в углу стала четче, обрисованней и... оказалась мальчишкой лет пяти или чуть меньше, спящим на коврике у стены, свернувшимся клубочком и прижимающим к груди коробку с котом. Князь Мышкин, видимо от возни, проснулся и теперь зевал да оглядывался по сторонам.

– - Малой, ты кто?
– - я подошел к мальчонке и присел на корточки.

Парнишка встрепенулся, часто заморгал, а лицо его приняло испуганное выражение.

– - Я Рунька.
– - он протер глаза и сел. Увидел, что не какой-то разряженный придворный рядом, а пожилой мужик в рубахе и с бритой мордой, да успокоился.
– - Кухонный прислужник. А ты, дедушка, кто будешь? Я тебя во дворце не видел раньше.

– - Увидишь еще.
– - заверил я мальца.
– - Рунька, это сокращение от Румиль?

– - Ага.
– - он кивнул.
– - Румиль Рыбоголов, из рыбаков мы. Мамка на женской половине служит, ну и меня вот пристроила.

– - А делаешь тут чего?
– - спросил я.

– - За котом поставили приглядывать.
– - мальчик тяжело вздохнул.
– - Плошку я опять разбил, теперь может и со двора погонят, если и царь будет недоволен, как за его зверем смотрят. А я на котике ведь и блох всех переловил, и в уголок тазик с землей принес, за гобелен с охотой поставил -- показал пушистому куда ходить надо. А то царь-то, поди, осерчает, если мохнурик ему в комнате наделает, да и выкинет на улицу. А котенок маленький, один не выживет.