Царь Ирод Великий. Воплощение невозможного
Шрифт:
Между рассказами об этом эпизоде (ИВ. С. 37–39; ИД.С. 87–90) есть разногласия в более краткой версии в «Иудейской войне» и более подробной в «Иудейских древностях». Отметим прежде всего то, что в обеих версиях нет указания противников семейства Антипатра на якобы не чисто иудейское, а идумейское происхождение семейства, в частности и самого Ирода. Однако в версии «Древностей» появляется сообщение о том, что влияние Антипатра возросло ещё и потому, что он уговорил Гиркана пересылать денежные средства римским властям через него. Более того, старую иудейскую аристократию возмутило то, что он передавал деньги от своего имени, а не от имени Гиркана. Последнее якобы не только не огорчило самого Гиркана, но даже обрадовало. Впрочем, в обеих версиях говорится о благожелательном отношении Гиркана к молодому губернатору, и вообще «Гиркан любил Ирода как родного сына».
Далее, в обеих версиях Ирод является перед судом по совету отца в сопровождении значительного отряда телохранителей. Численность отряда была недостаточной для свержения Гиркана, но вполне внушительной для непосредственной защиты
Удивительным представляется и появление в более пространной версии сообщения о том, что Ирод вынужден был предстать перед высшим религиозным судом — Синедрионом. Согласно рассказу пространной версии, Ирод явился облачённый в роскошное одеяние, украшенное пурпуром (особой красной краской — символом верховной власти), хотя полагалось являться в скромном, чёрном, и в праздничном головном уборе. При этом его сопровождал отряд вооружённых воинов. При виде его все обвинители были поражены страхом и молчали, ожидая самого худшего. Но тут выступил один из членов Синедриона — Самея и произнес речь, в которой заявил: «Я не стану обвинять Ирода, что он более занят ограждением своей личной безопасности, чем соблюдением закона: ведь вы сами, равно как и царь, приучили к такой смелости. Однако знайте, что этот (юноша), которого теперь желаете оправдать, некогда накажет вас и самого царя за это». Далее Иосиф пишет, что это всё подтвердилось. «Ирод, сам став царём, казнил всех судей Синедриона, кроме самого Самеи… Самею ставил очень высоко за его праведность, равно как и за то, что, когда впоследствии город был осаждён Иродом и Сосием, Самея советовал (в тексте перевода неточность — «уговорил». — В. В.) народ впустить их, ссылаясь на то, что вследствие греховности народа это неизбежно». «Иудейские древности» писались гораздо позднее «Иудейской войны», вероятно, в конце I века н.э. Поэтому вполне возможно согласиться с Ричардсоном, считающим эпизод с Синедрионом и выступлением Самеи вставленным позднее и отражающим какое-то предание{90}.
Личность Самеи не совсем точно установлена, однако в любом случае его считают уважаемым законоучителем — фарисеем. Есть мнение, что это Шемая, названный вместе с Авталионом в Талмуде «мужами поколения», или не менее знаменитый Шаммай, современник и коллега великого талмудического законоучителя Гилеля. Для нас важно то, что сообщение Иосифа, хотя, возможно, и не совсем достоверное, отражает то, что тогда Ирод пользовался поддержкой народной партии фарисеев. Кстати сказать, описание проримской позиции Самеи очень напоминает отношение фарисейского законоучителя Иоханана бен Заккая, тайно покинувшего осаждённый Иерусалим во время Иудейской войны и предложившего римскому полководцу Веспасиану признание их полного политического подчинения римской власти в обмен на сохранение духовной свободы иудеев.
Вероятно, всё же решающим было послание покровителя Ирода Секста Цезаря. Вполне возможно также, что опасаясь податливого на уговоры придворных Гиркана, Ирод по решению, принятому на семейном совете, якобы по своей воле покинул Иерусалим и направился к своему покровителю Сексту Цезарю в Дамаск. Там молодой наместник, уже хорошо знавший Ирода и высоко ценивший его достоинства, доверил ему умиротворение восточных рубежей своей провинции и назначил его начальником войск (стратегом в «Иудейской войне»), расположенных в Келесирии. Под Келесирией тогда понималась территория современного южного Ливана, Северной Галилеи, Долины Бекаа и Голанских высот, в общем, недалеко от тех мест, где ранее Ирод усмирил банды «разбойников». Согласно тексту «Иудейской войны», в его ведение были переданы и войска в Самарии, территории, непосредственно прилегающей с севера к Иудее. В связи с таким доверием кажется недостоверным утверждение Иосифа в «Иудейских древностях» о том, что Ирод получил свою должность только за взятку, хотя, несомненно, он прибыл в Дамаск не с пустыми руками. Особо следует отметить, что Ирод к тому времени был уже женат на Дориде (Дорис), как сказано в «Иудейской войне», иудейке «благородного происхождения», «уроженке Иерусалима», от брака с которой у него родился его первый сын Антипатр. О его личной жизни, которая сложилась у него столь трагически, речь пойдёт ниже. Пока же скажем, что и она, и её сын доставили ему очень много несчастий и бед.
Получив в своё распоряжение столь внушительную силу, Ирод решил преподать своим обидчикам урок, тем более, как пишет Иосиф, «не только преданность ему народа, о и оказавшиеся в его распоряжении силы сделали его грозным противником». Во главе войск Ирод выступил в поход на Иерусалим, явно угрожая своим противникам, среди которых был и переменчивый в своих настроениях Гиркан. Уже перед самими воротами города его встретили отец и брат, уговорившие Ирода пощадить царя — этнарха, бывшего до недавнего времени благодетелем всего семейства. Выслушав доводы близких ему людей, Ирод уступил, ограничившись только демонстрацией своей мощи. Однако было ясно, что теперь именно он является той сильной личностью, которой надо опасаться представителям старой династии, а также прежней духовной и светской аристократии.
Назначение иудея Ирода на столь высокий военный и административный пост не было случайным и исключительным явлением. В этом назначении проявилась общая тенденция политики Цезаря, имевшая непосредственное отношение и к иудейскому населению не только в самой Иудее, но во всей Римской империи.
Напомним,
Объявленный диктором в 49 году до. н.э., став к концу жизни, оборвавшейся через пять лет, диктатором пожизненным, Цезарь сумел преобразовать почти все стороны жизни римского общества. Однако для нашего изложения важно отношение Цезаря к территориям, ставшим римскими провинциями. Их было в Европе — 10, Африке — 2 и в Азии — 5 (Азия, Вифиния и Понт, Киликия с Кипром и Сирия с Иудеей). Как пишет Моммзен, «римская олигархия… вполне походила на шайку разбойников и обирала провинциалов, словно это была её профессия, с полным знанием дела; умелые люди не были при этом слишком разборчивы, так как приходилось делиться с адвокатами и присяжными, и, чем больше они крали, тем увереннее делали это; крупный грабитель смотрел пренебрежительно на мелкого, а этот, в свою очередь, презирал воришку; тот, кто из них каким-нибудь чудом подвергался осуждению, гордился выясненным судебным следствием размером суммы, добытой им путём вымогательства. Так хозяйничали потомки тех людей, которые привыкли бывало по окончании срока своего управления возвращаться домой, провожаемые благодарностью подданных и одобрением сограждан»{92}. И это не считая многочисленных случаев произвольных казней, насилий и истязаний подданных правителями провинций и их челядью.
Цезарь сумел самыми первыми декретами изменить положение. Назначаемые им чиновники были строго подотчётны, «как рабы и вольноотпущенники перед хозяином»{93}. Для ограничения их возможных злоупотреблений у наместников была отнята военная власть, переданная представителям верховного командования в Риме. Вместе с тем вся политика Цезаря в отношении провинциалов была направлена на максимальное сближение народов империи. Он всячески поощрял создание римских колоний за пределами Италии, становившихся очагами латинской культуры. Постепенно исчезала разница между Италией и провинциями. Во всей империи наряду с латинским языком распространялось римское гражданство, возникала единая денежная система, единый календарь, единая культура. Как отмечает Моммзен, при нём «страны вокруг Средиземного моря вошли в Рим или готовились в нём раствориться… как в старину объединение Италии совершалось на обломках самнитской и этрусской народности, так и средиземноморская монархия возникла на развалинах бесчисленных государств и племён, некогда живых и полных силы; однако это такое разложение, из которого взошли свежие и до сих пор зелёные посевы»{94}. И всё это он сумел совершить в течение пяти с половиной лет своего правления! Причём в этот период ему пришлось вести семь больших войн, так что в Риме ему довелось провести не более 15 месяцев!
Стремление объединить народы Средиземноморья было очевидно для всех настолько, что даже его длительный роман с молодой египетской царицей Клеопатрой, родившей от него сына, которого так и звали Цезарион (Цезарёнок), представители старой аристократии рассматривали как признак его намерения вообще перенести столицу единой империи в Александрию из Рима и тем самым продолжить дело Александра Македонского. Подтверждением этого могло служить и покровительство Цезаря распространению эллинистической культуры и эллинской образованности. Есть даже основание полагать, что сама его держава становилась как бы двуединой, латинско-эллинской, или греко-италийской.
Однако в создаваемом объединённом средиземноморском мире оставалась одна странная народность, сокрушённая политически, но тем не менее наряду с римлянами и греками сохранявшая свое значение и единство, которая пережила и саму Римскую империю, — иудеи.
Явно недоброжелательно относившийся к ним Моммзен, скорее всего потому, что их история выбивается из его концепции истории Рима, вынужден был писать об этом народе: «Можно было поставить наряду с греками и римлянами ещё третью народность, которая в тогдашнем мире соперничала с ними своей вездесущностью и которой суждено было в государстве Цезаря играть не последнюю роль». По его мнению, «иудаизм являлся и в древнем мире активным ферментом космополитизма и национального распада и вследствие этого был особенно полноправным членом цезарева государства, в котором гражданственность, в сущности, была лишь космополитизмом, народность же была в основе лишь гуманностью»{95}.