Царь Кровь
Шрифт:
– О Господи! – Я навалился на иллюминатор лицом – меня не держали ноги. – О Господи!
Я не мог перестать повторять Его имя. Потому что я видел перед собой нечто непостижимое, библейское по масштабам.
Как грязно-серый прилив, шли по равнине тысячи и тысячи человекообразных созданий.
– Это не серые, не серые, – твердил я про себя. – Это галлюцинации. Их нет. Там только грязь, только искры, только сажа. Черная... черная сажа.
Я закрыл глаза, глубоко задышал, прокачивая легкие кислородом. Я должен мыслить ясно. Я должен выгнать остатки угарного газа, отравившие мою
Я выглянул. Они остались. Тысячи серых. Но я знал, что их не существует. Это плод моего воображения, вызванный электрическими полями Земли. Я смахнул с глаз пот.
Стивен и люди на палубе видели то же, что и я, – галлюцинацию, тысячи серых, идущих к кораблю, как армия по полю битвы. Скоро люди на палубе начнут стрелять. И будут бить и бить в землю.
Я протирал глаза, промаргивался и повторял себе:
– Их там нет, их не существует. Тебя зовут Рик Кеннеди. Тебе девятнадцать... нет, нет, двадцать лет. Ты брат Стивена Кеннеди. Твою мать звали... зовут Элизабет.
Я должен был гнать в мозг эти мысли, чтобы не дать себе забыть, кто я. Я должен был все время говорить себе, кто я такой, иначе бред овладел бы моим сознанием.
И хотя я знал, что серые – игра моего воображения, пусть и очень живая игра, они все равно наводили на меня ужас.
Они были метрах в пятистах от корабля, и снова меня поразило, как они похожи на армию, идущую в атаку.
– Вас нет! – яростно шептал я. – Вас не существует!
И галлюцинация рассеялась. Я думал, что серые просто растают в воздухе, когда мой разум избавится от иллюзии.
Фигуры остались.
Только они не были серыми. Я протер глаза, глубоко дыша. Фигуры были черные от золы.
До меня дошло. Я стал искать взглядом куртку – она висела на спинке кресла. В кармане был бинокль. Я должен посмотреть, что там такое. И даже без этого я догадывался. И понимал, что будет дальше, если я не смогу это остановить.
Держась за стены, я пошел к стулу. Каюта завертелась. Сделав два шага, приходилось останавливаться, глубоко дышать, трясти головой, пытаясь избавиться от этого головокружения.
По дороге я наткнулся босой ногой на ножку стула. Резкая боль от сильного удара стукнула в голову, и туман прояснился.
Я взял из кармана бинокль и вернулся, спотыкаясь и падая, к иллюминатору. Прижав к глазам бинокль, я покрутил винт.
Расплывшееся изображение сфокусировалось.
– Черт!
Увеличенные оптикой, шли люди. Тысячи людей. У меня перехватило дыхание. Они почему-то сходились к кораблю. Человеческая волна, полузадушенная ядовитым газом и обожженная бьющими из земли искрами.
Они были какими-то удлиненными. Я был готов это списать на остаточный эффект галлюцинации или на искажение изображения струями горячего воздуха, когда понял, что это.
Тысячи взрослых, несущих на плечах детей.
– Боже мой, нет! – выдохнул я. В любую секунду Стивен отдаст приказ стрелять по людям, идущим к кораблю. Наши на палубе видят только серых чудовищ, а не отчаявшихся родителей, несущих детей выше слоя ядовитого газа.
Я смотрел в бинокль на этот жалкий исход человечества. Откуда они шли – Бог один знает. Может, из зеленого
– Стивен! – заорал я в стальной потолок. – Стивен! Кто-нибудь! Слышите! Не стреляйте! Нельзя стрелять! Это не монстры, это люди!
Снаружи застучали шаги, потом в замке стал поворачиваться ключ.
Ничего. Постои...
Я вслушался. За дверью был какой-то шум. Неуверенным шагом я проковылял к двери и забарабанил в металл.
– Эй! Слышите? Стивен! Эй!
Повернулся ключ. Я вывалился в дверь.
– Эй, малыш, что такое? Мы тебя аж на палубе услышали.
– Стивен, послушай меня сейчас. Нет, не говори “потом”. Слушай или потом ты всю жизнь будешь жалеть.
– Рик, это может подождать. Ты видишь, что на нас идет?
– Видел. – Я вгляделся в его глаза – зрачки и радужки спались в точки. Он во власти галлюцинаций. Еще один симптом – он возбужден. – Поверь мне, – заговорил я как мог спокойнее. – Ты не видел того, что там есть. Того, что там, на самом деле.
– Все видят серых. Рик, брось это. У тебя еще не выветрился газ. Ты посиди...
– Стивен... послушай, расслабься на минутку. Послушай, что я должен сказать. – Но он стоял в дверях, возбужденный и перепуганный, и одновременно какой-то собранный. – Стивен, серых на самом деле здесь нет. Это электрические разряды на земле вызывают у вас галлюцинации. Если медленно дышать и успокоиться, они исчезают.
– Я их вижу. Они реальны.
– Нет, ты проецируешь образ серых на обычных людей. Там идут тысячи беженцев. Дай мне минуту. Что скажешь?
Он не успел ответить. Вдруг он резко ухнул и качнулся ко мне, будто его толкнули сзади плечом. Мы упали на пол, меня придавило тяжестью Стивена.
Я сумел приподняться на локтях.
Поглядев вверх, я вытаращил глаза, не веря им. По коже побежал мороз.
Почернелый, тяжело дышащий, страшно обожженный, со сгоревшими до черепа волосами, с волдырями от губ на пол-лица, закрывшими частично левый глаз, стоял не кто иной, как человек, называвший себя Иисусом.
И смотрел на меня пылающим взглядом Чарльза Мэнсона, шипя:
– Ты покойник, Кеннеди. Покойник, сука, ты понял?
132
Стивен застонал:
– Что случилось, Рик? Почему он обожжен?
Я сумел встать, держась за спинку стула. Стивен застонал громче:
– Этот гад пырнул меня ножом... и смылся... а, вот он... слушай, за каким чертом ты это сделал?
Обожженный стоял в дверях, держа нож лезвием в нашу сторону. Выкидной нож с лезвием не шире отвертки.