Царь-кукла
Шрифт:
Ну вот и всё, с грустью подумал Капралов и стал складывать матрешку.
9
За неделю многое изменилось: в понедельник началась настоящая весна, и люди стаскивали с себя пальто прямо на улице; во вторник между Профессором и Толяном, к изумлению Капралова, обнаружилось нечто, похожее на дружбу; в пятницу подал в отставку Куницын и многие другие (наверняка среди них был и Толстокожин — даже он вряд ли сомневался в будущем отдела фантазий при новом президенте). Тогда же Тодасевич
Капралов, казалось, позабыл и о матрешке, и о данном Денису обещании во всем разобраться, и о своей недописанной книге и даже старался не замечать охватившей всех эйфории. Он ходил на работу и беседовал с пациентами. Ночь на понедельник он, правда, не спал и под утро, когда все стало понятно, написал смс — «Поздравляю. Вы молодцы». Но не отправил.
Он встретил множество людей, побывал на другом конце света, но так и не раскрыл тайну матрешки. Ему хотелось забыть про год, прошедший между знакомством с Денисом и победой его отца на выборах президента. Однако ему напомнили.
В субботу он вернулся с прогулки, пообедал и собирался вздремнуть, но не дошел до дивана: за стеклом шкафа в гостиной, где еще недавно стояла матрешка, белела прислоненная к стенке визитная карточка. Капралов потряс головой, несколько раз глубоко вдохнул и под тисненным золотым орлом прочитал — Шестаков Леонид Сергеевич. Он смотрел на карточку, силясь что-нибудь понять, но лишь разозлился.
Уже стемнело, когда он подошел к Думе. На парковке перед главным входом, обычно переполненной, стояли лишь пара десятков машин. Он показал удостоверение и не раздеваясь направился к лифту.
На шестом этаже появилась рамка металлоискателя, и возле нее дежурил молодой блондин в ладно сидящем костюме. На удостоверение он даже не взглянул.
— Вам назначено? — спросил он.
— Нет, но я помощник.
— У нас свои правила. Вас должны встретить.
— Если должны, пусть встретят! — Капралов раскрыл красную книжицу и нетерпеливо сунул ее блондину. — Видите? Здесь написано — помощник Шестакова Леонида Сергеевича по работе в Государственной Думе! Мы с вами где сейчас?
Молодой человек наморщил лоб.
— Первый, это третий, — сказал он наконец себе под нос. — Здесь Капралов Лука Романович… Вас понял. — Он перевел взгляд на Капралова. — Ждите.
Минут через пять, в течение которых охранник напоминал выключенного андроида, дверь приемной отворилась и из нее вышел еще один мужчина в ладном костюме, только постарше. Следом за ним показался Леонид Сергеевич в свитере и джинсах.
— Лука Романович! — воскликнул он.
Капралов хотел было пройти через рамку, но молодой жестом его остановил.
— Пожалуйста, все металлические предметы. И телефон.
— Да полноте! — попытался
— Извините, Леонид Сергеевич, — сказал старший. — У нас инструкция.
Капралов выгреб из карманов мелочь и достал ключи. Его телефон выключили и заперли в шкаф рядом с рамкой.
По всему огромному кабинету стояли картонные коробки. Возле стола для переговоров две секретарши разбирали выложенное на него содержимое шкафов.
— Собираю вещи, — объяснил Шестаков. — Потом не будет времени. По-хорошему, надо бы все выкинуть. Уже осточертело копаться. Рад, что вы зашли.
— Поздравляю, — сказал Капралов.
— Спасибо!
Он кивнул вопросительно глядящим секретаршам, и те вышли из кабинета.
— Правда спасибо. Вы мне очень помогли.
— Чем же? — удивился Капралов.
— Прочистили мозги.
— А-а, если вы так считаете… Да не за что.
Шестаков указал на кресла.
— Полагаю, вы не поздравлять пришли, — сказал он, когда они сели.
Капралов достал из кармана визитную карточку и протянул ее Леониду Сергеевичу.
— Это ведь моя, — удивился тот. — Зачем вы…
— Нашел у себя вместо матрешки.
— Какой матрешки?
— Вашей. Той, что вы мне дали.
— Ничего не понимаю! Она же у Толстокожина!
— О, вам тоже знакомо это имя…
На лице Леонида Сергеевича не пошевелился ни один мускул.
— Ладно… — Капралов хотел добавить слово «проехали», но не решился. — Толстокожин украл копию, ее мне сделали дети в мастерской при Музее матрешки, а оригинал все время был у меня дома.
Шестаков засмеялся.
— Какой хитрый! Вы простите за Толстокожина. Все это было тогда очень некстати. Я ваш должник, не обижайтесь.
— Я не обижаюсь. Но теперь матрешка пропала, а на ее месте ваша визитка. Может быть, вы хотите что-то сказать?..
Леонид Сергеевич обескураженно развел руками.
— Ради бога, Лука Романович! Не думаете же вы, что это я ее взял! Зачем она мне? И, тем более, зачем оставлять свою визитку? Вы как это себе представляете? Избранный президент первым делом вломился в чужую в квартиру, спер матрешку и оставил автограф?
— Согласен… — чувствуя себя круглым дураком, выдавил Капралов. — Пожалуй, вы правы.
Он встал.
— Извините, что оторвал от государственных дел.
— Сядьте, пожалуйста.
Краснея от неловкости, Капралов вернулся в кресло.
— Государственные дела подождут… Что у вас взяли?
— У меня?
— Да, у вас. Ведь с матрешкой забирают что-то ценное, если я правильно помню?
Капралов выпучил глаза.
— Господи, я даже не подумал! Сразу к вам побежал. Вроде ничего… Все выглядело как обычно…