Царь нигилистов 4
Шрифт:
— Это ещё ничего не доказывает, — возразил Дубовицкий. — Просто яды эффективны против воспалений.
— А как насчет бритвы Оккама? — поинтересовался Саша. — Зачем нам сущности преумножать?
— Может, именно бактерии — лишняя сущность? — предположил Щеглов.
Пирогов улыбался в усы.
— Это всё, Ваше Высочество? — спросил он.
— Нет, Николай Иванович. А теперь последний удар милосердия…
Глава 7
— Ну, давайте! — сказал Пирогов.
— История, правда, совсем
— У пленника были тяжёлые раны, — заметил Пирогов.
— Я помню, — кивнул Саша. — Итак, страница 128: «Когда мы исследовали его на другой день, то нашли его в самом жалком состоянии. Рана была почти в две ладони шириною, плечо висело с половинкою разрубленной лопатки. Целые полчаса мы должны были очищать рану от соломы и нечистоты; потом, наэфировав больного, мы наложили 13 швов и соединительную повязку. И в этом случае первую неделю провел раненый в самом удовлетворительном состоянии; но потом рана, уже соединившаяся местами, начала расходиться, нагноение приняло худое свойство, показалось вторичное кровотечение, поносы, и мюрид умер от истощения».
— Это бывает, — сказал Щеглов. — Уже кажется, что успех, больной идет на поправку, а потом разложение крови, гнойный диатез или антонов огонь.
— Что такое антонов огонь, я понял, — сказал Саша. — Гангрена ведь?
— Да, — кивнул Пирогов.
— А что такое «разложение крови» и «гнойный диатез»? — спросил Саша.
— Разложение крови — это гнилокровие, — объяснил Щеглов, — продукты гнилостного распада попадают в кровь. Поднимается температура, начинается лихорадка, воспаляются соседние ткани, и человек быстро умирает. Причем кровь становится черной, дегтеобразной, почти не сворачивается, а кровяные шарики распадаются.
— Господа, с вашего позволения я выйду покурить, — изрек Гогель.
— Григорий Федорович, когда же вы бросите? — вздохнул Саша. — Ну, идите, конечно.
И гувернер встал и покинул помещение.
Саша пожал плечами.
— И не съел почти ничего!
— Вы тоже почти не кушаете, Ваше Высочество, — заметил Дубовицкий.
— Духовная пища — гораздо питательнее, — объяснил Саша. — Хотя к этому прекрасному салату я ещё вернусь, не беспокойтесь. Итак, разложение крови — это заражение крови, то есть сепсис?
— Чтобы великий князь нас понял, достаточно на греческий перевести, — улыбнулся Дубовицкий.
— А что такое «гнойный диатез»? — спросил Саша. — Он у вас часто упоминается, Николай Иванович.
— Да, — кивнул Пирогов. — К сожалению, часто. Это гноекровие. Гной попадает в кровь, и приводит к возникновению гнойных нарывов по всему телу. И внутри организма. Например, в легких. Потом лихорадка и обычно смерть.
— Пиемия, — добавил Дубовицкий.
— Понятно, — кивнул Саша. — Последнее слово я где-то слышал. Ещё одна форма сепсиса.
— У вас ведь есть объяснение смерти мюрида с точки
— Да, конечно, — кивнул Саша. — Вы тщательно промыли его раны, Николай Иванович, но я не видел указания на то, что раствором хлорной извести или ещё каким-то ядом. Вы чаще упоминаете промывание ран теплой водой.
— Да, — сказал Пирогов.
— И не факт, что кипяченой, — заметил Саша.
— Нет, не кипяченой, — признался Пирогов.
И пригубил вино.
— А значит, бактерии в ране не погибли, — продолжил Саша, — а, может быть, и были внесены новые, с теплой водой. Их сначала стало меньше, и мюрид почувствовал себя лучше, но за неделю они успели размножиться и погубили раненого.
— Звучит логично, — сказал Щеглов. — Только их никто не видел. Это только теория.
— Мы наблюдали бактерии в гное, когда у нас с Никсой был Склифосовский, — возразил Саша.
— Я повторил их опыт, — вступился Пирогов. — Они там есть.
— Но это не доказывает, что именно они вызывают болезнь, — возразил Дубовицкий. — Могут быть другие причины.
— Отлично! — сказал Саша. — Какие? Как это ещё можно объяснить?
— Есть теория о внутренних причинах болезней, — начал Дубовицкий. — Нарушается равновесие в организме.
— С чего? — поинтересовался Саша. — Был мюрид, молился Аллаху, почитал своего муршида, то бишь учителя, шёл на поправку. А тут вдруг равновесие нарушилось?
— Осознал, что в плену, — предположил Дубовицкий. — Сначала его слишком отвлекала боль, а когда стало лучше, появилась возможность задуматься. Чеченцы плохо плен переносят.
— Ага! — усмехнулся Саша. — Заражение крови от депрессии!
— Депрессии? — переспросил Щеглов.
— Меланхолии, — перевел Пирогов. — Французы придумали новый термин пару лет назад. Ещё в словарях нет.
И внимательно посмотрел на Сашу.
— Меланхолия, конечно, мерзкая штука, — хмыкнул Саша. — Поэтому я предлагаю такой эксперимент. Делите пациентов на три группы: первым играете похоронные марши, вторым — Штрауса, а третьим — ничего. И смотрите, как это отражается на смертности после операций.
— Нужды нет, — сказал Пирогов. — Земмельвейс это уже делал. И сейчас многие думают, что родильную горячку вызывает эмоциональное потрясение у роженицы. Чтобы это проверить, Земмельвейс пригласил священника, который каждый день с колоколом обходил палаты и соборовал умирающих. Женщины на соседних койках были в ужасе.
— И как это повлияло на смертность? — поинтересовался Саша.
— Ваше Высочество, ну вы же знаете ответ, — улыбнулся Пирогов. — Никак!
— Есть ещё воля Божья, — сказал Дубовицкий.
— Знаете, что? — спросил Саша. — Я верю в две вещи: факты и логику. Земля круглая, она вращается вокруг Солнца, лягушачья лапка дергается, если через неё пропустить ток, а если мыть руки раствором хлорной извести, смертность падает на порядок. Из «А» следует «В», из «В» следует «С», и из «С» следует «D». А всё это ваше мистическое словоблудие — не для меня!