Царь опричный
Шрифт:
– …Даже так? – удивился царь, прервав Илью. – Отчего же?.. Чем я порадовал короля.
Илья со строгим непроницаемым лицом произнес с металлическими нотками:
– Сигизмунд мстительно возрадовался тому, что царь, сменивши свой «многомудрый ум» на «нрав ярый и похотливый» быстрее подорвёт своё здоровье, сердце своё разорвёт или подцепит «французскую болезнь».
– Наши невинные девки, которых я портил, не больны сифилисом! – Царь отреагировал мгновенно и гневно. – не то что наложницы короля…
– Пусть так, государь… Но я должен сказать тебе и о мнении, которое сложилось при королевском дворе, мол, податливость царя нежным чарам царицы Анастасии, любимицы народа, объясняется склонностью царя к шутовскому актёрству и вопиющему лицемерию… Анастасия чаяла видеть царя богобоязненным
– Вот как?..
– Ещё до начала брачного дела с его сестрой-королевной, король, видя некоторое родство душ с царём, по-своему рад был твоему лицедейскому перевоплощению, когда после смерти царицы, царь-вдовец дал волю своим похотливым наклонностям, сбросив благородную личину, обнаружив похотливое истинное лица законченного мерзавца…
– Ну, это уж слишком даже для верного агента-жида…
– Так ты же хотел всё знать о короле. Не гневайся, в правде вся сила и мощь быстро летящего вечного времени. Кто тебе, государь, такое расскажет, государь о том?.. О чём ни одна живая душа в подлунном мире, в твоей Москве не узнает… Хорошо ещё то, что я королю не рассказал о твоём историческом родстве, сочинённым попами, о родстве Руса с Рюриком, а на самом деле, все корни в богине похоти Венере-Афродите… Ведь король и его архиепископы наслышаны о похотливой метаморфозе с царем московским, после кончины царицы… Вследствие чего митрополит Макарий с духовенством обратились к царю с духовным ходатайством, чтобы царь быстрее женился хоть на ком-то, чтобы «себе бы нужи не наводил». Не удалось тебе, государь, примерить лавры императора Речи Посполитой через брак с королевной Екатериной, так будь счастлив в браке с Кученей, что при переводе с кабардинского языка на русский означает «глаза княжны».
– Глаза?
– Именем «Гуэщинэ» или Кученей горцы подчёркивают необычайно красивые глаза своих девушек, которые потрясают воображение их возлюбленных и мужей верных…
– Хоть этим порадовал, Илья…
– Жди от меня подарка на свадьбу…
– Лучше дай денег или злата на мой царский подарок княжне, чтобы привязать её земли и народ к Москве, получить сильных союзников и верных воинов в моё московское войска, чтобы осадить хана Крымского Девлет-Гирея надолго, обезопасить Москву и русские земли от его набегов…
– Хану я ужа дал большие подарки от тебя, пришлю и тебе денег на твою свадьбу государь, для подарков княжне с красивыми проницательными глазами, да и своём личном подарке не позабуду… Не поминай лихом Илью, как ты выражаешься жида-агента… Жид утрётся и дальше будет работать на пользу своего библейского народа… Прими моё искреннее уважение к тебе, царь Иван Васильевич и поздравления с грядущей свадьбой…
5
Свадьба царя и перемены
До своей женитьбы царь Иван повелел через своих послов сделать портрет юной 15-летней Кученей Темрюковны, «парсуну», и доставить «парсуну» в Москву перед царские светлые очи. Ещё до своей женитьбы, рассматривая портрет кабардинской красавицы, царь понял, что Кученей ему очень нравится, в её образ на холсте нельзя было не влюбиться. Она была невероятно хороша тем необыкновенно изящным типом восточной красоты, который нравится понимающим толк в девичьей, женской красоте 30-летним женихам-мужчинам. К таким ценителям красоты, исходящей от юной княжны относился и царь жених, сразу же отметивший про себя: «Не обманул меня верный Илья насчёт
Действительно царь подолгу любовался образом Кученей на «парсуне»: под черными изогнутыми бровями сияли огромные выразительные чёрные антрацитовые глаза с невероятно длинными изогнутыми, ресницами, на щеках играл живой привлекательный румянец, губы призывно алели, точно спелые вишни, для их поедания поцелуями. Царь знал, что 15-летняя юница совсем молода по возрасту, ей ещё не скоро исполнится шестнадцать лет, к тому же на портрете она была изображена застенчивой скромницей, но с призывом, вызовом женственности, плотской притягательности.
С политической точки зрения был идеальным, кандидатура невесты Кученей не вызывала у царя никаких претензий и сомнения. Царь уже был наслышан от близких бояр о военных подвигах её соплеменников, особенно, о её брате Салтанкуле, после крещения Михаила Темрюковича Черкасского, объявившегося в Москве за два года до сватовства царя к его сестре. О подвигах князя Михаила царю докладывал его любимец князь Дмитрий Иванович Вишневецкий, мол, тот со своими горцами «истребил целый конный отряд неприятеля. От послов царь был наслышан об удивительной охотнице-юнице, ловко и бесстрашно убивающей диких зверей и безобидных животных на охоте, добивающей раненых птиц, любящей ездить с братьями и отцом не только на охоту, но в военные походы соплеменников. Поему-то это не страшило, а наоборот, поражало такого же опытного охотника-воина Ивана Грозного. Что поделаешь так ей воспитали в семье воинов, Кученей была горянкой по рождению и с детства была обязана лихо скакать на коне и отлично, без страха и упрёка, владеть оружием. Единственно, что насторожило царя, так это странное замечание послов, вроде бы шутливое. Выдавая крутую норовом дочь замуж, посылая «парсуну» царю отец красавицы-кабардинки, хорошо знакомый с детства с ее воинственным жестоким нравом, простодушно и с потаённым тёмным смыслом пошутил: «Глядите, чтобы она царю случаем шею не свернула!»
Уже летом 15 июня 1561 юница-княжна Кученей «из черкас пятигорских девица» вместе со своим братом Михаилом-Салтанкулом прибыла в Москву. Им по распоряжению царя были отведены роскошные хоромы рядом с Кремлём. В летописи и «Повести о женитьбе Ивана Грозного на Марии Темрюковне» сказано: что вскоре царь «княжне Черкасской быть на своём дворе, смотрел её и полюбил» с любопытным дополнением повествования «Повести»:
«Господине Теврюге! Аще сицевая доброта дщери твоея, а нашия великия государыни Марии Теврюговны, то государю нашему и великому князю Ивану Васильевичу будет, а нас он, государь, за сие великое дело жаловать станет, а сия дщерь твоя с ним, государем, царствовать в великой славе станет».
Когда Иван Васильевич впервые вживе, а не на «парсуне» увидел юницу-невесту, то на какое-то время потерял дар речи, настолько красота статной рослой Кученей затмевала всё вокруг. Назначенные заранее регенты-бояре Захарьины из опекунского совета воочию увидели остолбеневшего царя, когда красота черноглазой черноволосой кабардинки вскружила царю голова, ввела его в ступор. Царь-жених остолбеневший не мог ни слова произнести, молчала и разрумянившаяся стыдливым румянцем невинная и очаровательная невеста – по уважительной причине, она совсем не говорила на русском языке. К тому же Кученей не была крещена. Но красавица совсем не противилась обряду крещения. Об этом необходимом для брака обряде сестру заранее предупредил старший брат, уже крещеный с именем Михаил.
В Благовещенском соборе 6 июля духовенству и боярам было торжественно объявлено, что Кученей готовится к крещению. Обряд православного крещения княжна Кученей 20 июля 1561 года, а крестил её сам митрополит Московский и всея Руси Макарий. Юнице-невесте дали при крещении имя Мария, в честь «святой грешницы» Марии Магдалины, день празднования которой по старославянскому церковному календарю должен был отмечаться на следующий день. Русская история не оставила имён крёстных Марии: кто стал её крёстным отцом и матерью, неизвестно до сих пор. Хотя сочетание имён «святой грешницы» с именами крёстных многое могло бы рассказать сегодняшним ясновидцам и мистикам о судьбе невесты, брака, да и судьбе самого жениха-царя тоже…