Царь Венетам
Шрифт:
Светозар хотел еще что-то спросить, но Хиргард рывком поднялся на ноги и отправился раздавать приказы, внутренне сомневаясь - не слишком ли он разоткровенничался перед этим юнцом?
Еще не рассеялась утренняя дымка на горизонте, как земля мелко, но вполне ощутимо, задрожала. Издалека катился, все нарастая, гул - сперва слитный, а затем переросший в лязг доспехов и топот копыт. Воины Хиргарда в считанные мгновения заняли свои места в ожидании противника. Где-то в лесу Вальгаст и Светозар с верными соратниками готовились придти на помощь братьям. Лучники, рассаженные на крепких деревьях, в который раз проверяли тетивы, чтобы точно поразить цели.
Пепельные волосы Хиргарда слабо трепал ветер. Все было спланировано, решено и определено - оставалось лишь вручить судьбу в руки Творца. Когда в стремительно несущейся туче пыли он смог разглядеть нацеленные копья, сверкающие панцири и шлемы, увенчанные рогами и плюмажами, в сознании вновь яркой молнией мелькнула мысль о тех, кто был по ту сторону. Ведь были же и они некогда светловолосыми людьми с белой кожей, могучими, храбрыми мужами и голубоглазыми, застенчивыми девами,и они некогда любили, растили детей. Во что же превратила их немыслимо древняя и страшная Сила, пришедшая из зиккуратов и пирамид проклятых семитических цивилизаций!?...
Когда враг стал уже хорошо виден, Хиргард развернулся к своим воинам и крикнул:
– Назад!
Немедленно масса людей развернулась спиною к надвигающимся катафрактариям и с криками бросилась к лесу. Хиргард понимал, что для многих это запланированное бегство было искренним и желанным исходом внутренней борьбы - ничто иное, как страх, успел прочитать предводитель за миг до приказа в десятках смотревших на него глаз. Но еще он твердо знал, что какая бы буря не охватила разумы и сердца его воинов, в лесу они остановятся. И уж там-то будут сражаться насмерть.
Разумеется, ни катафрактарии, ни сам магистр Халлевиг ни углядели в бегстве жалких вилленов с поля боя ничего, кроме паники. Ведь кто не знал в те времена, что пять-шесть тяжелых кавалеристов могли разогнать и сотню ополченцев? Оставалось лишь довершить успех, догнав презренных взбунтовавшихся рабов. О, кровавая и безжалостная расправа войдет в легенды! И в Закатных Землях всякая мысль о неповиновении будет вырезана с живой плотью. Напрасно виллены надеются скрыться в лесу! Хотя удар монолита катафрактариев остановить невозможно - во всех смыслах. Даже если передние всадники и начнут сдерживать коней, их затопчут свои же. И потому конница магистра, далеко обогнав пехоту, неудержимо неслась навстречу кряжистым стволам и острым, крепким сучьям.
Достигнув предопределенного ранее места, восставшие развернулись - все, как один. И Хиргард по-прежнему был впереди своих воинов, готовясь в числе первых встретить страшный удар конной массы. Он не надевал шлема - ибо все те, кто верил в него, должны были знать: предводитель сражается или пал в сече - но не бежал. Все ближе и ближе были покачивающиеся наконечники копий, оскаленные морды коней, безобразные в своей нелепости хари шлемов - и щиты с намалеванными на них символами Империи - четырехконечными крестами с верхним концом в форме петли. Много десятилетий никто не осмеливался бросить вызов повелителю Закатных Земель.
Жутко и насмешливо позади атакующих заревели трубы, и у себя за спиною Хиргард услышал непроизвольный всхлип прервавшегося дыхания, вырвавшийся из нескольких глоток. Но в его собственном сердце не было страха, была лишь ненависть и решимость. Предводитель восставших стиснул
– А теперь... А теперь - стоять и умирать!
Страшен был натиск черных всадников. Его можно сравнить разве что с бешеными ударами клыков разъяренного кабана, чьи маленькие глазки застилает ненависть. Но он поражает пустоту - и дубина в руках увернувшегося человека падает на череп зверя, тот вздрагивает, пытаясь устоять на внезапно ослабших ногах... Будучи еще опасным, очень опасным!
За несколько мгновений до того, как катафрактарии ворвались в лес, лучники на деревьях и на земле разом спустили тетивы, но даже это не могло задержать чудовищный разбег - по телам пораженных коней и их всадников пронеслись десятки копыт. Заскрипели, кренясь, деревья, на которые налетели кавалеристы, заржали искалеченные кони. Длинные копья, на которые при таранном ударе бывало нанизано два или три врага, стали бесполезными, застревая в стволах и ветвях. А между закованными в тяжелые латы вампирами уже сновали воины Хиргарда.
То, что происходило в лесу, трудно назвать боем - это была беспощадная резня, когда не остается никаких правил, да и вообще ничего не остается - только ненависть между врагами, древняя, как Тьма. Черные всадники отбросили копья и обнажили мечи, отбиваясь от восставших. Те, в свою очередь, облепляли катафрактариев со всех сторон, по пять, по десять человек на одного, подрезали лошадям ноги и вспарывали им животы, пытались пробить латы и шлемы. Лучники били в упор, заставляя вампиров терять равновесие, а изредка - и убивая их. Устрашающие, но неудобные копья, переделанные из кос, по три-четыре вгрызались в панцири и вырывали всадников из седел. Однако отсутствие доспехов и деревянные, уязвимые для металла, дубины и древки копий делали восставших уязвимыми для страшных ударов тяжелых клинков. И в самом сердце сражения был Хиргард.
Вот он ловко присел, уворачиваясь от сокрушительного удара спешенного вампира, а потом и сам ударил - противник покачнулся, начал заваливаться и был скошен вторым ударом. Единственный глаз предводителя восставших горел ненавистью. Еще один противник верхом налетел на него, однако меч вампира вонзился в толстую ветвь дуба, Хиргард отскочил и ударил клинком по беззащитным передним ногам коня, а когда черный всадник оказался на земле - пригвоздил его голову страшным ударом сверху-вниз, пробив шлем. Оглядевшись по сторонам, он понял, что сила конного прорыва иссякла, однако возблагодарить Творца не успел. С оглушительным криком: "Хейд!!!" в лес ворвалась вражеская пехота.
И вновь Хиргард оказался впереди своих воинов. Его сердце четко уловило, что восставшие, многие из которых были в бою первый раз, уставшие от кровавой схватки с катафрактариями, готовы дрогнуть. Несколько стрел вонзились поблизости в деревья и землю, но Хиргард взмахнул мечом и крикнул:
– Не отступать!
И вот уже новый шлем от его удара слетел с головы противника.
Когда отряд Светозара ударил в бок так и не успевшим развернуться врагам, молодой предводитель лужичей воочию убедился в сверхъестественной силе таинственного чужеземца, некогда освобожденного Хиргардом из заточения. Тяжелые пехотинцы магистра отпрянули, когда гигантский каменный молот, собственноручно изготовленный Рингаллом, очертил дугу над их головами. Берсеркер зарычал и прыгнул вперед - вражеский клинок задел его плечо, но он этого даже не заметил, и второй удар молота нашел свои жертвы.