Carere morte: Лишенные смерти
Шрифт:
У костра был один человек. В тёмной одежде и плаще с большим оплечьем. Лицо было закрыто платком, оставляя только глаза, как у бандита или охотника на вампиров. Но этот путник не был ни тем, ни другим. Изящные движения выдавали человека благородного происхождения, амуниции охотника на вампиров девушка не заметила. Странник был молод — Лира определила это по его рукам, ловко вытёсывающим колья для костра большим охотничьим ножом. Установить возраст точно можно было б по глазам, но Лира боялась в них смотреть. Повадки этого мужчины были повадками ловкого, сильного, безжалостного зверя — Лира
— Любопытно. Что леди потеряла в глухом северном лесу? — вдруг спросил мужчина, поднял голову и взглянул Лире прямо в глаза. — Выходите на свет!
Какой повелительный тон! Лира спряталась за дерево и позволила тени капюшона опуститься на лицо.
— Что ж, как угодно. Оставайтесь ночной тенью. Может быть, вы мне только снитесь, — проворчал он. Знакомый голос! Не он ли кричал Лире на Балу Карды: "Вампир, убийца!"? Он? Нет, не он. В этом голосе нет ярости… и звонкости той нет.
— Вы не открываете лицо. И я не покажу своё, — проговорила она. Путник вздрогнул от звука её голоса. Должно быть, ему тоже померещился какой-то призрак. Но платок с лица он не снял, продолжил методично строгать колышек для костра.
— Со мной определились: я тень. А кто вы? — тихо спросила Лира.
Мужчина задумался, отвлёкся — и срезал слишком много с будущего колышка. Тогда он равнодушно бросил палку в костёр и глухо, односложно сказал:
— Воин.
— За что же вы сражаетесь?
— Я вершу справедливость.
— Не многовато для человека?
Он усмехнулся под маской — короткий рваный смешок. Глаза сверкнули.
— Вы мне напоминаете одну леди… Сейчас она уже мертва. Может быть, вы её тень?
— Может быть. Я потерялась, и теперь не могу вспомнить свою хозяйку.
Он глядел на пламя костра. Глаза казались чёрными, хотя Лира уже знала: днём они другие. Зелёные, искрящиеся… В костре запищало одно полено. Оно треснуло, зелёный всполох пламени присоединился к рыжим собратьям, но скоро угас. Костёр разгорелся в полную мощь. Его середина сияла ярче солнца. Искры уносились в небо, присоединяясь к сонму звёзд.
— Так значит, это вы за мной ходите и не даёте спать ночами? — прошептал странник и сорвал платок с лица, повёрнутого к Лире в профиль. Он достал из кармана плоскую фляжку, и отпил из неё. Лире в нос ударил резкий запах спирта.
— Он же пьян… — запоздалая догадка. — За годы с бессмертными девушка забыла, как различать пьяных людей. Да и прежде, в Ордене, помнила этот запах только по редким застольям родителей, посвящённым, как водится, поимке какого-то важного бессмертного. "В рейде прежде всего — это трезвая голова", — любил повторять отец и всегда ругал тех, кто тайком брал на ночные охоты фляжку с коньяком или виски.
— Она преследует меня везде, — хрипло сказал мужчина. Я везде вижу её рыжие кудри, я чувствую на себе пронзительный взгляд её зелёных глаз. Зачем она мучает меня? Я помню, что она мертва. Я сам относил её в склеп. А на кардинском кладбище нет её могилы Куда её увезли… от меня? — бормотание стало невнятным. Лира неосознанно подалась вперёд. Сердце гулко стучало в груди. Ноги ослабели, она держалась за дерево, чтобы не упасть. Когда путник снял платок с лица, и сквозь
— Ульрик! — всхлипнула она и протянула к мужчине руки. Он, казалось, не услышал. Снова отпил из фляжки и бездумно уставился на пламя костра.
— Да, вы похожи. Но знаете, как я понял, что вы — не она? У той были сильные, красивые руки. А вы — худенькая.
Лира на всякий случай спрятала исхудавшие после болезни руки за спину.
— Вы до сих пор любите её? — прошептала она. Усмешка некрасиво искривила лицо мужчины:
— Я не могу её забыть!
— А вы… вы простите её… когда-нибудь? — тихим шёпотом, но он услышал. И он, похоже, прозрел: узнал её, увидел её… "Лира!"
Девушка бросилась прочь, не разбирая дороги. Мирта встретила её радостным ржанием, но Лира быстро вскочила на лошадь и сквозь слезы приказала:
— Пошла!
Скоро остался позади лес.
"Быстрее, Хиам. Быстрее!"
Мирта летела, как птица.
"Ещё быстрей!"
Ветер уносил холодные капельки слёз. Исчез вдали маячок костра, исчез случайный и предсказанный собеседник. Но последнее слово, сказанное им, никуда не исчезло. Оно молотом било в голове, оно болью отдавалось в каждом ударе сердца. Самое страшное слово на земле…
— Вы простите её… когда-нибудь?
— Никогда.
Глава 16 Серебряный ошейник
Голос Давида звучал глухо, то пропадал, то вновь появлялся. Шум его заглушал — шум деревьев, свист ветра, гуляющего по просторам, разделяющим хозяйку и её куклу, с которой общался охотник.
— Габриель… — слово "говорит" проглотил ветер, — …Дар слабеет. Она уже не пользуется им… (чтобы)…смотреть вампирскую карту Карды. Все (силы) Избранной уходят на то, чтобы удерживать Дар (у себя)…
— Что ж, придётся поторопиться, — Мира вздохнула, но не позволила вздохнуть кукле, говорящей с Давидом. — Как идут приготовления?
— Мы заканчиваем. Я направил… (к сожалению, цифра потерялась в пути)… отрядов к истоку Стигия. Эрик рассчитал, сколько потребуется состава, чтобы сделать нужную (…концентрацию?). За нами сейчас Корона и все земли к востоку и северо-востоку. Запад пока за… (Дэви).
— Ополчение?
— Об ополчении говорит нельзя, чары вампиров всё ещё работают…(опять слово потерялось, видимо, обращение: "Мира")…что говорит Король?
— Он говорит, что дал все необходимые указания главе Карды. А чары carere morte — это по нашей части. Давид…
— Да?
Мира опять вздохнула, и теперь позволила вздохнуть и кукле:
— Думаю, Асседи всё ещё сомневается в нас. И на случай нашего поражения не хочет окончательно портить отношения с Владыкой вампиров.
Расстояние не смогло скрыть грусть в голосе охотника:
— Этого следовало ожидать. Так или иначе, на нашей стороне сейчас около… (да что такое, опять потерялась цифра!)… тысяч человек.