Carere morte: Лишенные смерти
Шрифт:
И Винсент не торопился звать её. Пока он не мог хотя бы определиться со своими чувствами к Мире. Жалость. Злость. Злость. Жалость. Злость. Что Мира делает?! И… что делать ему?
Винсент прикидывал: не принести ли с чердака гроб и не запереть ли в нём вампиршу. Пусть отдохнёт пару дней, может, ей удастся примириться с собой. О, если б это помогло отрезать Миру от кукол, вытягивающих силы из вампирши! Но тут это средство бессильно, тут бессильны все средства…
Потому что Мира просто не хочет жить.
Он скрипел зубами от злости,
…Прибывший из Доны поезд совсем скрылся в клубах пара. Приехавших много, и почти все — от "Гроздьев". Но Винсент они не интересуют. Он присматривается и находит немолодую даму в закрытом тёмном платье и шляпе с вуалеткой.
— Мира!
Он бросается к ней, дама оборачивается, снимает вуаль. Это не Мира. Герцогиня Адора Рете.
— Винсент? Я полагала, меня встретит Давид.
— Простите, госпожа Рете. Я жду Миру со дня на день, каждый день встречаю поезда из Доны…
Рете вновь опускает вуаль.
— Мира приехала вчера, — сознаётся она. Голос герцогини глух. Может, из-за вуали?
— Так и знал! Вот, почему Эрик задерживал меня в доме Реддо! Но где же она?
Адора молчит.
— Она прячется от меня… который месяц! Я не знаю, что делать!
— Тебя тревожит, что Мира отдалилась от тебя?
Винсент думает, затем отрицательно качает головой:
— Нет. Это я бы принял. Меня тревожит то, что с ней происходит. Я долго боялся произнести это: она возвращается к началу. К жадной до крови и безумной дикарке, которой никто не нужен на всём белом свете.
— Это не так, — шляпка Рете трясётся — так решительно охотница мотает головой. — Ты не видишь… Ей нужно пройти свою боль, свою месть до конца! А потом она вернётся.
— Она может погибнуть на этом пути!
— Она не погибнет. Любовь — лучший щит, и он у неё есть.
— Мира! — позвал Винсент. Темнота дрогнула и отозвалась:
— Я здесь. Подойди ко мне.
Вспыхнул огонёк, выхватил из тьмы подвала стекло лампады и лицо вампирши. Мира была усталой, но одухотворённой. Губы улыбались, глаза глядели задумчиво и печально. И, главное — они были ясными: хозяйка временно оставила всех своих кукол.
— Подойди ко мне. Винсент…
Он пошёл на её огонь и голос, чувствуя себя мотыльком за мгновение до гибели. Чарующие нотки слышались в голосе вампирши. Чары, скрывающие вопль голодной пустоты!
— Я не ошибся? Вы голодны, тётушка? — он предусмотрительно остановился в шаге. Мира чуть повернула голову, на шее что-то блеснуло. Холодный блеск
— Мира, что это, чёрт возьми?
Та отодвинулась в темноту подвала, закуталась во тьму, как в плащ, но Винсент бросился за ней и невежливо выдернул из крылатой личины:
— Что это, чёрт подери?! Ошейник?! Кто тебе его надел?
— Я сама, — прошептала вампирша и замолчала, закрыв глаза: осуждённый, ожидающий приговора.
— Доигралась! — голос звенел от злости: звон скрещиваемого оружия. Винсент сам удивлялся такой ярости, он не представлял, что способен испытывать столь сильное, мучительное чувство. — Почему ты его надела? Ты… ты… Ты убила кого-то?!
Вампирша сжалась, забилась в темноту.
— Убила! — он медленно выдохнул и снова вдохнул, тщетно пытаясь успокоиться. — Доигралась! Доигралась!
— Не убила, — Мира нервно потрогала ошейник. — Но, да — я не смогла остановиться сама. Меня оттащили от жертвы.
— Где? В Доне?
— Нет, здесь, в Карде, — Мира провела рукой по лицу, будто умывалась. — Этот город зачаровывает carere morte.
— Не оправдывайся!
— Я не оправдываюсь, — прошептала вампирша. Она сидела в углу каморки, прямо на полу, сжавшись и обхватив колени. Маленькая, жалкая… Опять жалость! И злость.
— Верно я хотел запереть тебя на всё время пребывания в Карде, — сказал Винсент. Тон обвинителя. Мира сжалась совсем, но теперь он понимал: это всё притворство! Он уйдёт — и она вновь поднимется, выпрямится — только вот плечи так и останутся согбенными, как у старухи. Он уйдёт — и её взгляд потускнеет: хозяйка вновь отдаст себя куклам…
— Сумасшедшая! — закричал он. Сейчас, впервые в жизни, он готов был убить её. Убить, чтобы избавиться от вида её мучений. — Что ты сделала с собой! Мира? Где ты? Кто ты? Это же не ты!
— Значит, ты меня совсем не знал… — хриплый смешок — смешок ведьмы. Яркие, блестящие из-под спутанной копны волос глаза вперили в него горящие точки зрачков. — Ну, так и лучше. Так — будет не больно. Совсем не страшно уходить!
Злость испарилась, как её и не было. Он бросился к вампирше, подхватил. Её тело тут же обмякло в его руках.
— Прости! Мне слишком больно видеть тебя такой. Знаешь, Тони, он ведь сказал: тебя можно исцелить…
— Предатель, — равнодушно уронила Мира. — Вокруг одни предатели.
— Почему ты не хочешь взглянуть правде в глаза: твоё проклятие излечимо. Ты можешь вернуться в жизнь!
— Я не хочу думать о жизни, — прошептала вампирша и закрыла зоркие глаза.
— Меня нет, — опять забормотала она. — Есть задача: уничтожить Дэви. Есть цель: нанести сокрушительный удар Бездне. И даже это — не моё по сути. Я живу вашей болью и вашей местью. Я вижу вашими глазами. Я говорю то, что вы хотите слышать. Я делаю то, до чего не дотягиваются ваши слабые руки, но я — лишь их продолжение. Я — ваш призрачный лидер. А меня — нет. И Дэви такой же, я чувствую. Скоро мы перегрызём друг другу глотки и…