Carere morte: Лишенные смерти
Шрифт:
"Не могу. Но если бы и могла — не бросила, — Мира поймала себя на том, что по-прежнему передаёт свои слова как приказы, и резко изменила тон:
— Спасибо тебе. Закрой глаза, — по-матерински мягко. — Пропусти весь страх через себя сейчас! Так… хорошо. Страха больше нет. Теперь поверь мне: это не больно.
Она приказала телу подчинённой сделать один шаг вперёд — шаг с края уступа…
Несмотря на яростное сопротивление зачарованных: кровь и многочисленные жертвы, казалось, только раззадоривали их, армия охотников подбиралась к стенам "Тени Стража". Владыка, наконец,
— Элиас, не скажу, что твой порыв был неожиданным, — Адам прищурился. — Вот только сейчас совсем не время для личной мести. Кто тебя надоумил? Мира? Ты переметнулся к Вако?
Элиас не нашёлся, что ответить, Мира тоже. Взгляд безоружного подчинённого бегал по амуниции Митто, и хозяйка думала: украсть бы кинжальчик и…
— Да она сама здесь! — засмеялась Хелена, не отходившая от друга, и ойкнула, заговорила тише: — Ты посмотри в его глаза… Ух! Сверкают! Как у Вако на том давнем допросе, помнишь?
— Вако? Ты? — шёпотом переспросил Адам и, окончательно уверившись, кивнул: — Она! Устроила "обмен кровью", да, Мира?
Элиас продолжал гордо молчать и сверкать глазами. Не потому, что хозяйка решила оставить его без помощи: странные события разворачивались в далёком особняке Калькаров, и Мира оттягивала всё больше своего внимания туда. Смертные, бывшие в том доме, казалось, попали под чары, хотя это было невозможно: у каждого на груди висел кулончик с кровью Избранной. И, тем не менее, ситуация накалялась. Зачарованные готовились напасть на хозяев дома — охотников. На Избранную!
Адам спрашивал что-то, Мира не слышала. Смертные решились напасть! Закипела битва. В доме Калькаров было всего пять марионеток Миры, против — несколько десятков вооружённых людей. Бой был неравным.
— Вако! Слушай меня! — уже в самое ухо шептал Адам. — Мы с Хеленой тебе поможем, но ты взамен… — он прервался: Дэви проходил близко. — Взамен устроишь нам встречу с Избранной, а потом отпустишь. Избранная не пострадает, гарантирую.
— Что, разуверился в победе Владыки?
— Ещё в Академии! Слушай… Хочешь убить Меллиса? — он кивнул на несостоявшуюся жертву Элиаса. — Хорошо, убьём Меллиса! Если повезёт, ещё кого-нибудь из военачальников! Ещё — я знаю, как открыть ворота, как тебе такое, м-м? Взамен — встреча с Избранной. И свободный выход из "Тени Стража" для меня и Хелены.
— Договорились, — выдавила Мира. Мысленно она была в доме Калькаров. Там зачарованные убивали её людей, одна за другой исчезали картинки от кукол. Хозяйка слепла. Последнее, что она увидела перед окончательной темнотой — огромную вспышку пламени.
Небо над замком светлело, из-за стен доносился шум сражения, а какая-то прозрачная тень исказила поблёкшие звёзды вверху и скоро ступила во внутренний двор замка. Некто скинул плащ-невидимку и выпрямился. Это был Макта, Первый вампир!
— Сдавайся, Дэви, ты проиграл, — звучный голос Старейшего достиг каждого уголка замка.
— Ещё нет, — Владыка вышел из толпы, испуганно льнущей к стенам. Дэви был спокоен и ничуть не испуган, но Мире показалось — это равнодушие отчаяния.
— Ты
— Я едва зачерпнул из этого бездонного колодца! — засмеялся Владыка и резко оборвал смех, обратился к подданным: — Что вы застыли?! На посты!
Сумбурные приготовления к битве вновь закипели, бессмертные же продолжили вежливую, поистине светскую беседу.
— Конец вечности carere morte близок. Я только что приблизил его ещё на одного владельца Дара, и новый Избранный верно послужит мне, — сказал Макта.
— Конец вечности carere morte не настанет, пока есть я! — самонадеянно заявил Дэви. — Уйди, Фонс…
Макта зашипел от злости: так ему не нравилось это прозвище в устах Дэви. Потом подбоченился и рассмеялся:
— Мой Глашатай ещё не был у тебя, Дэви? Лира Диос не поведала тебе загадку происхождения carere morte?
Он ударил этим Владыку — и ударил больно, зрачки Дэви расширились. Но он твёрдо, уверенно сказал:
— Это неважно. Кто бог carere morte, тот и пишет историю. Если тебе нравится выставлять себя жертвой неудачного научного эксперимента, а не божественной дланью Бездны — на то твоя воля. Я же — Бог.
Макта продолжал смеяться, и тогда Дэви резко выбросил руки вперёд. Знакомо задвигались его пальцы, и сейчас Дэви удалось вытащить из небытия нечто невидимое, неведомое. От его рук по воздуху пошла волна — едва заметно искажение, точно взмах невидимой косы. И Старейший изменился в лице, отшатнулся.
— Оставь это, Дэви. Ты быстро истощишь себя!
Владыка не слушал. Взмах рук — ещё один взмах невидимой косы, больше и резче первого… Тень потянулась из углов двора, повинуясь движению Макты, но Дэви пресёк это третьим взмахом. На губах Владыки заиграла недоверчивая улыбка, но — да! — он победил. Макта ретировался. По двору замка пронёсся радостный вопль подданных Дэви. Сейчас они впервые поверили в возможность победы.
Триумфальный вопль бессмертных достиг ушей Миры, но она лишь отметила его, без какой-либо эмоциональной оценки. Также равнодушно — и это было равнодушие отчаяния, она смотрела, как её людей на предгорье начала выкашивать невидимая "коса" Владыки. Оставив кукол, вложив все силы в рывок своего израненного, исхудавшего тела, вампирша летела к горящему дому Калькаров. Там мгновение назад погас свет Дара.
Глава 21 Граница миров
Лира без страха смотрела в лицо напротив, отделённое прутьями решётки. Она боялась этой встречи, но, когда встреча всё же состоялась, поняла: прошло слишком много лет. Слишком многое изменилось. У нынешней Лиры не было ничего общего с той милой девушкой-охотницей, последней Диос. Только имя… Призраки прошлого той Лиры не могли ранить эту.
Адора Рете, кажется, была только довольна смелостью пленницы. Старая герцогиня подошла к клетке и улыбнулась, когда увидела, что Лира встаёт навстречу без тени страха на лице.
— Ты хорошо держишься, — заметила крёстная.
Адора сильно постарела. Некрасивые складки кожи изуродовали некогда приятный, мягкий овал её лица. Глава ввалились, но смотрели по-прежнему ясно.
— Жаль, я не могу понять: равнодушие позволяет тебе гордо держать голову, или храбрость всех Диосов. Тебе интересно твоя дальнейшая судьба, Лира?