Carere morte: Лишенные смерти

Якимова Ирина Валерьевна

Потом он подумал о Диосах. Профессиональные охотники на вампиров, пятнадцать поколений на службе Ордена! Гектор помнил последних, мужа и жену. Они были сильны и настолько уверены в своей силе, что вдвоём не побоялись бы выйти против Первого… Как же глупо им суждено было погибнуть! Вовсе не Гектор, наречённый их убийцей, сумел сделать это. Он только устроил встречу незнакомых ему охотников с уличной бандой смертных. Он не знал, что в примитивную ловушку попадутся сами великие Диосы! Даже тела охотников после той встречи стали предметом спора нескольких кукловодов: каждому хотелось заполучить такой великолепный трофей. В конце концов, их забрала госпожа Калькар, пообещавшая Гектору самую крупную сумму. Только ничего у неё не получилось: строптивые служители Ордена

оставались опасными и после смерти, и могли пойти против нового хозяина! Осторожная Сесилия поместила в них часть своего проклятия, но побоялась поднимать марионеток. Диос — одно это имя повергало в трепет даже старейших! Гектор усмехнулся, вспоминая, как оказалось, последнюю уцелевшую, Лиру. Девчонка сильна, но в ее сердце заметна червоточина. Она была той ночью с Латэ и Бовенсом, значит, и её посвятили в историю Избранного. Значит, она близка Линтеру, а по своему возрасту — ближе многих других… Можно попробовать подобраться к ней, воспользовавшись помощью какого-нибудь чувствительного Низшего и потом к Винсенту — через неё. Ювелирную работу, что Конор проделал с Избранным, перечеркнула одним взмахом, одним разговором глупая вампирша Вако, но можно попробовать проделать ту же работу с юной охотницей. Она казалась Высшему весьма подходящей. Один мимолётный взгляд связал их на тёмной ночной улице, но этого мгновения Гектору хватило, чтобы заметить сумрак на дне обиженных девичьих глаз. Её душа станет отличным домом для Бездны. Сейчас она верит в Орден, но если открыть ей тайну основателей, она разочаруется в нём! Только откроет эту тайну ей не он, убийца её родителей… Он не замутит её разум жаждой мести. Девочка должна остаться ясной, предсказуемой! Он будет лишь идти за нею шаг в шаг, он станет её бессловесной тенью. Пусть Лира считает, что кроме неё и Ордена ничего не существует!

Наступил вечер. Вампир покинул своё убежище, и тень его крыльев слилась с ночью, стала ночью. Он нёсся над городом, гонимый не голодом, но мыслями, трепещущий перед необходимостью принять судьбоносное решение, сгибающийся под тяжестью новых вопросов, которые оно несло.

Чёрным вихрем он пронёсся над брошенным жилищем вампирши Вако. Он задумал всю авантюру с Избранным не в последнюю очередь из-за Миры, из-за того взгляда, тёплого и затуманенного мечтой, которым она одаривала лишь одного — своего Винсента. Как смешно! Теперь Мира не имела власти над его сердцем. Убив Патрика, он думал убить и вампиршу, но остановился, представив, как её глаза наполнятся болью, когда он уничтожит её Драгоценного… Это стоило того, чтобы сохранить Мире жизнь ещё на одну ночь! Её предательство, конечно, было неожиданностью, но большей неожиданностью стало предательство Латэ. А Конор клялся ему, что крепко держит главу охотников в узде!

"Теперь Орден — помеха, а не подспорье на пути к Избранному. Пусть же основатели укажут Латэ его место!"

Гектор понимал, что, возможно, он опоздает или не сумеет отнять у них Избранного, но он предпочёл бы видеть Избранного мёртвым, чем видеть исцелённую им Миру. Даже сознание того, что этим он навеки погубит великий Дар, не останавливало его!

"Ты торопишься, слишком торопишься!" — мелькнула мысль и пропала.

Голод вампира меж тем разрастался, и движения Гектора стали нервными, рваными. Он жадно искал добычу, зная, что скоро придёт Страх… Улицы были пусты, а близ стоянки извозчиков его спугнули охотники. И вот он уже не искал, а просто бежал в ночь — от Страха, тенью преследующего его.

Гектор проклинал обмен кровью, когда-то связавший его и владыку Низших. Частица Конора, что была в нём, погибла вместе со своим хозяином и подарила Гектору незабываемое ощущение смерти. Пустой, бессмысленной и окончательной смерти carere morte. Если б он был слаб, он погиб бы тогда вместе с Валерием — от страха.

Он выдержал, но страх смерти теперь навсегда был с ним. В полночь, когда Высший пил чужую жизнь, Страх маятником качался над его головой, Страх пульсировал, словно ещё одно огромное сердце внутри. Небытие. Пустое, бессмысленное, окончательное. Пустота.

Пустота-а-а…

Совсем отчаявшись, он поспешил в Карду. День в купе поезда Гектор провёл в тяжелом забытьи, которое сложно было назвать сном. В уме он перебирал возможные варианты действий, но возвращался всё к той же единственной дороге…

В Карде опять шли дожди. Серые камни мостовой металлически блестели. Гектор, пролетая над городом, посматривал в сторону замка Дэви, но на высокой башне пока не трепетало знамя с огненно-красным львом.

"Время есть… Есть!"

Он снизился над зданием театра, ступил на мостовую и скинул мокрую тень. Под косыми струями дождя ему полчаса пришлось ожидать окончания вечернего представления, но вот извозчики за его спиной заволновались, а двери театра впереди распахнулись. Показалась публика. Скоро Гектор оказался в центре богато разодетой толпы. Он озирался, ища знакомую усмешку и маленькие подпиленные острые клыки.

— Либитина! — потеряв терпение, крикнул он. — Где ты?! Покажись!

От него отшатнулись, как от сумасшедшего… Но в безликой толпе вампиру померещился знакомый блеск глаз Северного Кукловода. Да, та самая дама — мумия в изящной фарфоровой оболочке, улыбалась ему из толпы! Гектор бросился к ней, а марионетка Либитины уже скрылась, её расшитый золотом лёгкий плащ вздулся парусом и исчез. Вампир вздёрнул голову, ища крылатую тень в небе, но твари Либитины не было. Только большая чёрная птица на козырьке крыши театра склонила голову набок, насмешливо оглядела Гектора озорным чёрным глазом и хрипло каркнула.

"Она!"

Гектор преобразился. Он прекрасно помнил, как строго Дэви наказывает тех, кто пренебрегает в Карде простейшими правилами поведения, но Либитина не ждала: птица снялась с места и полетела куда-то к Патенсу.

Нагнать маленькую тварь вампиру всё не удавалось — птица Либитины была сверхъестественно быстра и бросалась то вниз, то вверх, ловко играя с ветром. А Гектор пару раз чуть не расшибся о стены домов. "Куда она ведёт его? Может быть, в ловушку?" — эта мысль мелькнула и пропала. Главным сейчас было — догнать.

Птица ринулась вниз и у самой земли растаяла в тени дома. Исчезла. Из тьмы вынырнуло новое воплощение Нефандуса — кукла-подросток. Новый этап погони — бег по улицам. Иногда кукла оборачивалась и заливисто смеялась над неловким преследователем. Она была также сверхъестественно быстра и ловка. Гектор несколько раз протягивал руку, но ухватить развевающийся черный плащ не успевал. Редкие прохожие шарахались в стороны, жались к стенам домов, завидя их, а уже через десять минут соглашались считать двух странных существ сном, ночной иллюзией… — сильны чары вампирской цитадели!

Они выбежали к Нижнему мосту. Кукла, очертя голову, ринулась с моста в реку, Гектор — за ней, едва успев на ходу накинуть крылатое обличье. Но из-под арки моста вылетела уже другая тварь Нефандуса: снова птица, невесть, как попавшая в северный город, чайка…

Патенс — и снова смена облика: теперь стая бродячих собак. Они неслись страшными, фантастическими, невозможными скачками, лапы едва касались земли. Гектор начал отставать.

— Либитина! — крикнул он измученно. Твари не останавливались.

"Чего она добивается? Она? Она! Да, несомненно, она! Северный Кукловод всё-таки женщина, узнаю! Вероломство, хитроумие, бесконечные капризы и какая-то потрясающая бессмысленность действий…"

Вампир уставал. Он чувствовал, скоро ему понадобится чужая жизнь. Возможно, целиком… Он жадно прислушивался к биению чужих сердец вокруг — в домах, на улицах, в подвалах, в кронах деревьев. Стая собак неслась трущобами Сальтуса. Гектор на бегу перехватил крысу с мусорной кучи, не побрезговав, выпил до капли, но этого так мало для Высшего вампира! Он сунулся было к бездомному, не упуская из виду стаю, и отшатнулся, вскрикнув. Это нищий был куклой Нефандуса, он смеялся над вампиром, показывая маленькие подпиленные клыки. И в тусклое окно ближайшего дома застучала какая-то тварь, лишь смутно похожая на человека. Она хохотала и показывала ему язык. Это также была кукла Нефандуса…