Царевна Кукушка
Шрифт:
Полно ерунду пороть!
Вон орлица - это птица,
В ней и царственность, и плоть!
Ты кого тут за нос водишь?
Помню я свой школьный класс:
Тут же массы - на зародыш,
В силу сохраненья масс.
Что - Кащей? В какую мышку?
Превращался, лиходей.
Помню я его делишки,
Но ведь птичка - не Кащей!
Если он такой кудесник,
Что же он не ворожит?
Ведь не может, хоть ты тресни -
Затаился, вечный жид.
КАЩЕЙ:
–
Чту дворцовый этикет.
Если царь разговорился,
Тут другим уж места нет.
Что касаемо до птички -
Тут особый есть резон:
Батя этой невелички,
Между прочим - фараон.
Царь вскричал: - Какая мерзость!
Не встречал глупей финта!
Ты, дурак, имеешь дерзость
Предлагать нам дочь мента?
Если б не успехи братьев,
Я бы вам сейчас задал!
Я бы всех вас, общей ратью,
Вон, зулусам бы продал.
Там, небось, уже заждались
Столь упитанных гостей,
Так, небось, изголодались,
Обожрали б - до костей!
КАЩЕЙ:
– Что касаемо зулусов -
Не боюсь я их укусов.
Мне - что негр, что - комар,
Я ведь - чистый скипидар.
Захочу - прикинусь коброй,
Захочу - куском дерьма,
Но, как правило, я добрый -
В силу мягкости ума.
Не гневитесь, Ваша Светлость,
От волнений - вред один.
Вас погубит ваша вредность,
В ней - сплошной адреналин!
Признаюсь: финта такого
Я и сам не ожидал,
Но не дочь городового
Я Ивану в жёны дал!
Там, где с морем Средиземным
Нил сливается, ветвясь,
Фараон - отец царевны,
Жил как царь, а может - князь.
Но верховный жрец Амона,
Чернокнижник Барм-Алей,
Ненавидя фараона,
Отравил его, злодей.
Но прекрасную Анитру
Этим он не соблазнил.
И тогда искусник хитрый
Девку в птичку превратил.
Мир не знал таких чудовищ!
Не любовь он предлагал:
Тайну сказочных сокровищ
Из неё он вымогал!
Царь вскричал: - Так сколько ж этой,
Извиняюсь, бабе лет?
Сто веков уж над планетой
Мёртвый Cфинкса силуэт!
Хоть любезен мне Египет,
Не желал бы и врагу:
Пусть он лучше море выпьет,
Чем такую вот каргу!
Тут вмешалась и Меланья:
– Ах ты, лысый идиот!
Рыбка злобная - пиранья,
Так
Что ты птичку забижаешь?
Всё кусаешь, где больней?
Колдуна не уважаешь?
Он - Кащей, ему видней!
Сын вернулся к пустомеле,
А при нем его друзья.
Если он - не сын Емеле,
То и все мы - не семья!
От внезапного напора
Дал Емеля задний ход:
– Мать, ты что? Зачем же ссоры?
Ведь на нас глядит народ!
Я ведь всё же самодержец,
А не просто - идиот.
Ведь на мне ж корона держится,
Не позорь мой славный род!
Я ль Ивашку не жалею?
Мне ж обидно - до нутра.
Утро ночи мудренее,
Всех прощаю до утра!
***
А наутро, облегчившись,
Освежив мозги кваском,
И пивком приободрившись,
Царь жене сказал баском:
– Так и быть, сыграем свадьбы:
Залпом будем всех венчать!
Но хотелось все же знать бы:
Как нам птичку обручать?
Может нам кольцо разрезать,
А потом окольцевать?
Вдруг она сбежит до леса,
Как потом свою узнать?
МЕЛАНЬЯ:
– Полно, старый, придуряться!
Да и я - не дура, чать.
В церкви им нельзя венчаться:
Птиц не принято венчать.
Вот сподобится Кащеюшка,
Злую силу разобьёт -
Там и обвенчаем девушку,
А пока пусть так живёт.
Царь вскричал: - Но свадьба будет!
Тут ведь облик не причём,
А того, кто нас осудит,
Познакомлю с палачом!
***
А Ванюшка от нервозности
Утром в дверь не попадал:
Из-за батиной стервозности
Всю он ноченьку страдал.
Жрец во сне к нему являлся,
Вилкой пробуя достать,
А потом с ножом гонялся:
Мол, желаю расчленять.
А в носу у великана
Батя голенький сидел:
То плевался он в Ивана,
То стрелой пульнуть хотел.
То братья верхом на женах,
Неприлично обнаженных.
Те ж - размерами с кобыл,
Скачут, сдерживая пыл,
И смеются над Ванюшкой:
– Ну-ка, где твоя кукушка?
Познакомь красотку с нами,
Угостим её блинами.
Вновь Емеля надвигался:
На печи верхом катил,
По-зулусьему ругался
И давил, давил, давил!
В общем, если б не Анитра,
Был бы утром, как чурбан.
Выпив снадобья с пол-литра,
Образумился Иван.
А когда Кащей вкатился