Царевна Кукушка
Шрифт:
– Для тебя не будет новостью,
Ты в нем часто пребывал.
Вот, где сказка стала былью!
Ванька даже взвыл слегка,
Когда конь, сложивши крылья,
Камнем рухнул в облака.
И когда уже казалось,
Что паденью нет конца...
Туча словно разорвалась,
Как граната у лица!
Но не заросли металла,
А зеленая листва
Их приветливо встречала
По законам естества.
Да
Был гигантом - стал мальком,
И уже он не пикировал,
А спускался кувырком.
ВАНЯ:
Что-то Ворон быстро дохнет.
Как его увижу я,
Если он совсем усохнет -
До размеров муравья?
КАЩЕЙ:
– Пусть тогда уж до микроба -
Труп не надо убирать.
Нам ведь не стоять у гроба,
Нам стрелу б не прозевать!
Словно ощутив угрозу
Превратиться в мелкий прах,
Рухнул Ворон на березу
И застрял в ее ветвях.
Но и это не спасало:
Стал он меньше воробья,
А потом вообще не стало -
Даже ростом с муравья.
КАЩЕЙ:
– Видишь, экую бактерию
Ты боялся, милый друг?
Дай-ка на тебя примерю я
Поприличнее сюртук.
Щас я так тебя одену,
Так разглажу твой фасад,
Что не снилось и Кордену,
Немцы ж - вовсе детский сад.
Мы должны перед невестой
Показать товар лицом:
Был с лицом, как с задним местом,
Стань же красным молодцом!
Вмиг Иван преобразился:
Ни веснушек, ни прыщей.
И в костюме очутился
Сплошь из фирменных вещей!
КАЩЕЙ:
– Что ж, для встречи с незнакомкой
У тебя приличный вид.
Как сказали бы потомки:
Клёвый, в общем-то, прикид.
ИВАН:
– Да, но где же наша фея?
Вон стрела в ветвях торчит...
Я же сразу овдовею,
Коль она не прилетит.
Ероплан подбил я жуткий,
Насмотрелся всяких рож.
Где награда? Что за шутки?
Али я ей не пригож?
КАЩЕЙ:
– Ишь, как спесь в тебе взыграла:
Гордый взгляд и важный вид.
Проучить бы ей нахала,
Чтоб убавил аппетит!
Вспомни: мы ведь шли в сраженье,
Чтоб красу ОСВОБОДИТЬ.
Дальше уж - её решенье,
Где, кого и как любить.
А условия Амура -
Это, братец, не закон.
Если низкая культура,
То какой же ей резон?
И
Воспитательный процесс,
Так Ивана он расстроил,
Что Иван с Кащея слез.
И ЕЁ тотчас Ванюшка
Вдруг увидел со стрелой,
Но была уж не кукушкой,
А богиней молодой!
Идет она к нему навстречу
Необычайна и мягка...
Дразнящий волос пал на плечи,
И грудь колышется слегка.
Как восхитительно опасна!
Как целомудренно нежна!
Как неприступна и прекрасна
Его волшебная княжна!
Смотрит Ванька, обалдевши,
На такую красоту,
Словно целый день не евши -
Онемело все во рту.
А поскольку по наивности
И цветов с собой не брал,
Сам своей пугаясь дикости,
Он её ... поцеловал!
И объял их жар таинственный
Крепче пьяного вина,
Стал он лучшим и единственным,
Стала "солнышком" она.
И она заулыбалась,
Зажурчала ручейком,
Но при этом изъяснялась...
Непонятным языком.
ИВАН:
– Пропадаю я позорно!
Видно, вправду бестолков.
Зря учил я так упорно
Восемнадцать языков.
Ни в одном из предложений,
Как свой мозг я ни тружу,
Окромя местоимений -
Ни хрена не нахожу!
КАЩЕЙ:
– Что ж, и это, брат, не мало!
Не журись, что бестолков,
Ведь она здесь куковала
Свыше сорока веков!
Не пугайся, что царевнин
Не понятен лексикон:
Дом ее - Египет древний,
А родитель - фараон.
Но не думай, что старушка:
Здесь не властны времена,
И, живя в лесу кукушкой,
Не состарилась она.
Заживете вы счастливо,
Речь освоит - как пустяк.
Бабы, знаешь, все болтливы,
Им без этого - никак.
А сейчас хватай красавицу,
Да скорей на жеребца,
Чтоб удрать, пока не явится
Дух ужасного жреца.
Нам поведала Анитра,
Кстати, так зовут красу,
Что верховный жрец Египта
Заточил её в лесу.
Помню я, что в то столетье
Был подобный жрец-злодей.