Царьград. Гексалогия

Посняков Андрей

– Чертеж, копию – и разойдемся мирно, – понизив голос, предложил шкипер.

– Нет у меня ни чертежей, ни копий!

– Вот этот кусок портолана нашли в твоем заплечном мешке!

– А! Вы рылись в моих вещах? На каком основании, позвольте спросить? Вы, может быть, не знаете, что такое презумпция невиновности? О, смею вас уверить, мои родственники это вам быстро напомнят.

– Хорошо излагает, – наклонившись к Лешке, прошептал Владос. – Надо же, презумпцию невиновности вспомнил.

Непрост, ох как непрост.

– А что это за – презун… презанция? – ничтоже сумняшеся осведомился Лешка.

Грек лишь вздохнул и скорбно покачал головой:

– Темный ты человек, Алексей. Отсталый. Не обижайся, но сразу видно, что ты из глубокой провинции.

– Сам ты отсталый, – все же обиделся юноша.

Это ж надо, его, жителя двадцать первого века, упрекает в невежестве какой-то там средневековый грек! А вообще-то, было, над чем задуматься.

– Это кто там шепчется у меня за спиной? – резко обернулся задержанный.

– Это свидетели, – негромко пояснил шкипер.

– Ах, свиде-етели, – толстяк нахмурился, он теперь уже не был смешон, скорее страшен и омерзителен – этакая расплывшаяся на стуле брыластая жаба. Но глаза «жабы» горели умом и злобой:

– Парни, а вы знаете, что бывает за лжесвидетельство? Читали «Шестикнижье»? Нет? Зря.

Нет, задержанный отнюдь не собирался сдаваться. Ругался, сыпал учеными фразами, угрожал, в общем, вел себя крайне неосмотрительно и нахально. Как будто и в самом деле не был ни в чем виноват.

– Вы задержали меня на основании этого раскрашенного клочка? С ума сошли. Не думайте, я вовсе не собираюсь вырываться. Хотите меня арестовать – арестовывайте! Но помните, я обязательно подам апелляцию в суд автократора, обязательно подам, и это вам всем выйдет боком! Нате! – Илларион вытянул вперед руки. – Закуйте меня в кандалы!

– Нам достаточно и того, что вы будете заперты в одной из кают.

– А, узилище!

Душа, утешься! Пусть тебя страданье не осилит!

И в малодушие не впадай врагам твоим на радость.

Ты, разве, сердце, не клялось, душа, ты не хвалилась,

Что с испытанием любым готов я повстречаться! –

вскочив со стула, с выражением продекламировал Илларион:

– Быть может и я напишу в заточении «Тюремные стихи», как Михаил Глика, которого, вы, убогие, вряд ли читали… Веди же меня поскорей в заточение, кормчий! И знай – с испытанием любым готов я повстречаться.

Вид толстяка был страшен и одновременно величествен. Издевательски поклонившись, он вышел из каюты шкипера в сопровождении четырех вооруженных матросов.

– О, стражи, если б знали вы, кого ведете в заточенье!

– Ну, что? – посмотрев на шкипера, тихо осведомился Лешка. – Мы выполнили ваше задание?

–

Да, – хмуро кивнул Абдул Сиен. – Боюсь только, с лазутчиком у меня будут проблемы. Впрочем, это уже не ваша забота. Небось, ждете, когда я прикажу освободить вашего дружка?

– Угу! – парни улыбнулись.

– А я уже приказал, – хмыкнул в бороду шкипер. – Новый задержанный сменит старого, как солнце сменяет луну, а день – ночь. Наверное, ваш приятель давно уж в нетерпении ошивается где-то рядом.

И в этот момент в дверь постучали.

– Можно? – в каюту просунулась русоволосая голова Георгия.

Шкипер с усмешкой кивнул:

– Заходи, парень! Дружки твои поймали-таки супостата.

– Я знаю… И, признаться, тому удивлен.

– Чему ты удивлен? – недоуменно переглянулись Лешка и Владос.

– Потом расскажу как-нибудь… Вы сейчас куда?

– К себе, на палубу. Куда тут еще можно пойти?

– Ну, что ж. Не смею задерживать, – Абдул Сиен развел руками.

– Подождите, господин шкипер, – на пороге задержался Георгий. – Я бы попросил вас отдать одно распоряжение.

– Какое, мой юный друг?

– О том, что перед входом в бухту Золотой Рог все пассажиры будут подвергнуты личному обыску.

– Боже! Что ты такое несешь? – Абдул Сиен изумленно схватился за голову. – Ты хочешь, чтобы меня затаскали по судам? Один сегодня уже грозился, теперь этот…

– Никакие суды вам не грозят, – улыбнулся юноша. – Вы никого не будете обыскивать… Просто объявите! Ну, что вам стоит? Ведь это же не вызовет бунт?

– Бунт-то не вызовет… Наверное, ты еще что-то придумал?

– Да, – не стал отнекиваться Георгий. – Просто таким образом мы можем попытаться отыскать пропавшую схему.

– Что!? Откуда ты знаешь, что она уже не у меня?

– Так, догадался. Так дадите распоряжение?

– Черт с тобой. Дам.

Друзья вышли на палубу. Пока шли все перипетии, небо уже начало темнеть, а где-то далеко впереди в голубоватой дымке поднимались из воды скалы. Завтра днем судно наконец прибывало в Константинополь.

– Что ты еще задумал? – возмущенно осведомился Владос. – Мы ведь уже всех тут нашли, кого можно было…

– Может, и так, – Георгий загадочно посмотрел вдаль.

Лешка вдруг улыбнулся – уж слишком похожими были эти двое: собирающийся принять постриг Георгий и юный францисканский монах брат Массимо. Оба тонколицые, тощие, светлоглазые, только у францисканца волосы чуть потемнее.

– Чего смеешься? – обернулся Георгий.

– Так, – Лешка отмахнулся. – Уж больно ты похож на одного францисканского монаха.

– Что за монах? – Георгий резко напрягся. – Расскажи!

– Так я и собирался…