Царьград. Гексалогия
Шрифт:
– Ну, тогда я побежал по своим делам, а ты иди.
– Нет, – Лешка покачал головой. – Я, пожалуй, еще тут похожу, посмотрю. Что-то не нравится мне этот вздорный старик – я имею в виду Мизотера.
– Как знаешь, – улыбнулся Владос. – Дело хозяйское – ходи, если ног не жаль.
Махнув на прощанье рукой, он быстро зашагал к форуму Тавра.
А Лешка безо всяких ухищрений прямиком направился к воротам приюта – а что ходить вокруг да около? Лучше самому посмотреть. В конце концов – не пустят так не пустят, это дело! Информация-то, считай, уже
Пригладив волосы свободной рукою, юноша вежливо постучал.
– Входите, не заперто, – откликнулся приятный женский голос.
Лешка толкнул створку ворот… И тут же восхищенно присвистнул, едва не выронив наземь кувшин с вином. Старик Мизотер был прав – прямо перед только что вошедшим юношей, на ограде играли разноцветными красками великолепнейшие картины, выложенные из кусочков цветного стекла – смальты. Картин, собственно, было несколько. Одна изображала рыцаря в сверкающих латах верхом на белом коне. Длинным тонким копьем рыцарь попирал отвратительное пресмыкающееся, копошащееся у копыт коня.
– Нравится? – поинтересовался тот же голос откуда-то слева.
– Здорово! – искренне восхитился Лешка. – Только вот динозавр какой-то маленький, неприглядный.
– Кто-кто?
– Ну, дракон.
Юноша повернул голову и увидел возившуюся в летней кухне красивую молодую женщину, светловолосую, сероглазую, в скромной серой тунике и светлой накидке. В левой руке женщина держала шумовку, которой время от времени помешивала в котелке вкусно кипящее варево.
– Да, – оглянувшись на смальту, кивнула женщина. – Вы, наверное, правы. Дракон, конечно же, маловат… Но мозаику составляли дети – а им еще неведомо то, что зло может быть всеподавляющим и огромным. Что же вы стоите у ворот? – улыбнулась незнакомка. – Проходите, посмотрите другие картины. Вам, честно, нравится?
– Что б я сдох! Ой… Клянусь Святой Троицей.
Женщина засмеялась – ей очень шла и эта веселость, и улыбка.
– Меня зовут Мария, – представилась она. – А вас?
– Ле… Алексей.
– Вы, верно, издалека?
– Из… Из Пафлагонии.
– Вон оно что.
– Так плохо говорю?
– Нет, нет, – Мария замахала руками. – Говорите вы очень хорошо и правильно… Вот только немного растягиваете слова – так не говорят в столице.
– Буду знать, спасибо, – искренне поблагодарил Лешка. – Обязательно исправлю выговор! И клянусь, через месяц вряд ли кто отличит меня от столичного жителя!
– Приехали покорять столицу? Как базилевс Василий Македонец?
– Да нет, – юноша скривил губы. – Служу тут, в одном ведомстве… А в общем-то – в гостях.
Женщина снова улыбнулась:
– Вижу, у вас есть тяга к прекрасному. Вероятно, вы любите музыку?
– Обожаю! – Поставив кувшин на землю, Лешка прижал руки к груди. – Жить без нее не могу, и очень – очень скучаю. А вы какую музыку любите?
– Разную… – Мария задумалась, не забывая помешивать варево. – Мне нравится и литургия, и светские песни из тех, что поют скоморохи.
– Скоморохи?
Лешка хотел было продолжить, но осекся – здесь вряд ли хоть одна живая душа слышали «Арию». Жаль…
– Вы, верно, голодны? – поинтересовалась женщина.
Лешка смущенно замахал руками:
– Да нет, что вы! Сейчас вот пойду домой, как говорится – пора и честь знать. Спасибо за то, что разрешили посмотреть картины. Пойду. Пора мне…
– Неужели вы так торопитесь, Алексей? – явно огорчилась Мария. – А я хотела предложить вам отобедать с вами. Сейчас придет мой супруг, отец Сергий, и дети… Они так любят слушать рассказы о дальних странах.
– Отец Сергий? – переспросил Лешка. – Так это ваш муж?
– Ну да… А вот как раз и он!
Лешка обернулся – со стороны дома к летней кухне в окружении целой толпы детей шагал высокий мужчина лет тридцати с красивым русобородым лицом, обрамленном длинными льняными локонами, скромно перевязанными тонким кожаным ремешком. Мощная фигура мужчины была затянута в глухую черную рясу, на груди отливал золотом крест.
Мария радостно подалась навстречу:
– Благослови трапезу, батюшка. У нас гость из далекой Пафлагонии. Очень хотел посмотреть мозаики… А вот теперь вдруг намеревается уйти!
– Никаких уходов! – добродушно улыбнувшись, пробасил отец Сергий. – Не отпустим! – он смешно, словно медведь, раскинул в стороны руки. – Верно, дети?
– Верно, верно, батюшка! – наперебой заголосили ребятишки.
Их насчитывалось, верно, десятка полтора, а, может, и чуть побольше. И маленькие – лет пяти, и побольше, и совсем большие – лет по двенадцать, разные – черноволосые, с льняными кудряшками, русые…
– Все ваши? – кивнул Лешка.
– Все! – со всей серьезностью молвил отец Сергий. – Мы их тут с матушкой на своих и чужих не держим. Ну, инда давайте к трапезе, помолясь!
– Ой, совсем забыл! – озаботился гость. – Вы позволите угостить вас вином?
– А пожалуй! – батюшка охотно кивнул. – Поста нет, не пятница – не грех и выпить немного, а, матушка?
– С удовольствием! – смеясь, откликнулась Мария. Лешка чувствовал себя, словно в кругу семьи – настолько любезными и тактичными оказались его новые знакомцы. Дети за столом вели себя прилично, впрочем, позволяя себя некоторые шалости, ничуть не опасаясь грозного взгляда священника. Похоже, их всех тут очень любили.
– Нет, и все-таки не поверю, что все эти дети – ваши! – негромко произнес Лешка, когда ребятишки вышли из-за стола и удалились. – Больно уж разные.
– Родных по крови у нас всего трое, – посерьезнев, отозвалась Мария. – Но остальные тоже наши. Видишь ли, уже лет пять, как мы с батюшкой основали приют при нашей церкви, Святого Ильи. Зарегистрировали, все как полагается, правда, вот, помощи от государства пока никакой… Ну, не из-за этого ведь детей брали. Живем! Есть в приходе добрые люди… и не только в приходе…