Царица Теней: возвращение Персефоны

Ласточка Инна

Геката приняла розу и кратко, но очень нежно, поцеловала Гермеса.

— Всё получится.

Глава 32. Золотое перо и алый рубин

(Золотая Эпоха Богов)

«Мы ничего не должны друг другу».

Геката солгала.

После того, как она вернулась в царство Теней, выдернула Аида из самоубийственного сна, поссорилась и помирилась с ним, все её действия были направлены на то, чтобы забыть Гермеса. Но он никак не желал забываться — слабый аромат мелисы и мирта, неизменно сопутствующий ему, будто бы прицепился к ней и следовал повсюду неотступно. Каждый день Геката мучилась опасениями,

что Гермес явится к Аиду с чем-нибудь важным и придёт к ней, потому что с некоторых пор никак иначе, кроме как через неё, к Аиду и попасть было нельзя. И тогда вся её крепость, которую она с таким трудом возвела вокруг собственного сердца, рухнет, распадётся и оставит после себя лишь боль. Одну лишь боль. Дома, в редких свободных мгновениях, она разделялась на три своих ипостаси и позволяла себе отпускать эмоции — никто не должен был знать, что она чувствует, никому нельзя было рассказывать о том, как она была неосторожна и не заметила маленького проныру с луком, явившегося за Гермесом на их первую встречу. Однако был старый друг, умевший найти к ней подход, утешить, не расспрашивая, развеселить, не выведывая тайн. Были дни, когда Геката всерьёз собиралась наведаться к Афродите и высказать ей всё в лицо, однако старый друг всегда останавливал её в последний момент, напоминал, что эффект стрел юного Эроса не имеет обратной силы и не существует ни единого шанса это исправить, а значит, и смысла разводить ссоры тоже нет.

Сегодня дорога Мёртвых почти пустовала. Геката, указав путь немногочисленным теням, сошла с неё и спустилась к каменистому пляжу напротив Тёмных Врат. Босиком, она прошла вдоль берега туда, где он сходился со скалой, утопающей в море, и села. Лунная дорожка скользила по волнам, вода тихо перебирала камни, где-то в скалах гулял ветер. Сердце больше не саднило, оно томилось в предчувствии и неизвестности, почти не напоминая о себе. Море едва уловимо манило окунуться в прохладные воды, но Геката до поры игнорировала этот зов.

— Кого я вижу! — аромат вина заполнил собой всё вокруг, и рядом опустился Дионис. — А я вот к тебе как раз...

Геката неопределённо махнула рукой. Дионис и был тем старым другом — одним из Олимпийских богов, кто продолжал с ней общаться после ухода с Олимпа, и единственным, кто остался с ней после ситуации с Персефоной. Они дружили без обязательств: Дионис, каким-то образом прознав, как проникнуть к её дому под покров Нюкты, приходил без разрешения, приносил вина, делился историями, терпеливо выслушивал упрёки, иногда жаловался сам. Геката уже много дней воспринимала его как часть общего окружения — иногда неотъемлемую часть.

— Опять грустит трёхликая Геката, — поэтично произнёс Дионис. — Всё ещё надеюсь, что не я причина твоей тоски... — он взял из воздуха кувшин с вином, откупорил его и сделал большой глоток, — Ариадна не оценит.*

— Если б причиной был ты, ноги бы твоей в доме моём не было, — сказала она.

Дионис усмехнулся и спросил:

— Знаешь, что лучше всего помогает от печалей?

— Пить не буду, — сказала Геката. — Ты можешь идти, куда шёл, а я бы... я устала.

Дионис покосился на неё и тепло улыбнулся.

— Так я к тебе и шёл, а ты опять... — он вздохнул и, опрокинув в себя весь кувшин, задумчиво добавил. — Тогда я поделюсь. Меня глубоко оскорбили, я бесконечно оскорблён!

— Это же Олимп. Чему удивляться? — пожала плечами Геката.

— Я не удивлён. Я потрясён и разгневан! — Дионис убрал пустой кувшин и откупорил новый, чтобы тут же приложиться к нему. — Так поступить мог, кто угодно, но не Вестник!

— Гермес? — воскликнула Геката, но тут же спохватилась и равнодушно поинтересовалась. — И что с ним?

— Да так, — Дионис подозрительно прищурился, — хотел попросить его доставить кое-что, а он отказался. Видите ли, отдыхает у Артемиды на Геликоне в обществе Аполлона и муз, на Олимп поднимается

только по требованию Зевса и не иначе... А ты что так забеспокоилась? У вас что ли... — Дионис в изумлении приоткрыл рот и, отставив кувшин в сторону, соединил указательные пальцы. — Ба-а-а, это ты из-за него что ли? А он... из-за тебя, получается?

Дионис хохотнул, хлопнул в ладоши и потёр их друг о друга, как всякий желающий, чтоб его близкие друзья сошлись. Геката знала, что об оскорблении он сказал не всерьёз, хотя со стороны и могло так показаться — Дионис, Гермес и Аполлон давно были связаны узами дружбы, именно поэтому Геката, находясь по другую сторону этой связи, скрывала свои чувства. Что она могла дать Гермесу? Что он мог дать ей? Их любовь, как и любая другая, неугодная Зевсу, могла привести лишь к катастрофе. Геката поднялась на ноги и отошла к воде.

— Он мальчишка! Что мне до него? Кто вообще сказал тебе, что я беспокоюсь?

— Так совсем не очевидно. Нисколько!

— Да что ты знаешь? — набежавшая волна коснулась босых ног Гекаты, и она обняла себя, откинув голову, словно пыталась сдержать непрошеные слёзы.

— Достаточно, чтобы с одного взгляда понять тебя, — Дионис поднялся, отряхнул руки, и встал рядом с Гекатой, устроив свой локоть у неё на плече. — Чего бы ты там себе не накрутила, — он коснулся указательным пальцем виска, — с этим придётся что-то сделать. Ты должна поговорить с ним.

— Смешно! — она резко убрала плечо, и Дионис чуть не упал. — Просто смешно! Олимп сойдёт с ума, если узнает. Я не могу допустить, чтобы это стало известно, нельзя позволить Афродите пустить слухи...

— Она их не пустит, — высказался Дионис и вдруг замер, словно в него только что попала молния. Он проговорился.

Геката резко обернулась к нему, он отшатнулся.

— Ты что-то знаешь, Дионис?

— Я... ну... просто...

— Говори! — Геката распахнула руки, принимая неполную божественную форму — в раскрытых ладонях появился клинок, факел и ключ. Три её ипостаси, сияя алыми всполохами за спиной, угрожающе уставились на Диониса. Она уже знала, раз он пришёл сюда и проговорился, то расскажет всё, и стоит только пригрозить ему, как вся информация будет у неё.

— Ты же не будешь бить лучшего друга, дорогая, — он состроил мину искренней преданности, но тут же ойкнул и подпрыгнул от прилетевшего в него сгустка божественной энергии. — Ясно, будешь...

— Дионис! — в руках всех ипостасей вспыхнуло пламя.

— Ладно... так и быть... — Дионис выпил ещё для храбрости и проговорил на одном дыхании. — Афродита сейчас занята, она выполняет задания Безликих Сестёр, которые, как ты знаешь, действуют исключительно в союзе с Мойрами. Богини Судьбы к чему-то готовятся. Образованные связи будут важны в будущем... как бы то ни было, — он выглядел так, будто выдал великую тайну, и зажмурился. — Проклятье!

— Это не всё, я чувствую, — настаивала Геката. — Ты не зря сюда явился без предупреждения, сегодня ведь не день наших встреч, — она переместилась к нему и схватила за хитон. — Говори! Что ещё ты знаешь о богинях Судьбы? Какими слухами полнится Олимп?

— Геката я... — Дионис зажмурился, — помилуй, меня же...

— Если не доверяешь мне, уходи, но тогда забудь сюда дорогу. Навсегда!

Они смотрели друг другу в глаза, окружённые светом луны, и Дионис сдался.

— Я от Афродиты узнал совсем недавно. Когда-то Мойры воззвали к Зевсу и приказали ему изгнать с Олимпа одну из сильнейших богинь, дабы она, пройдя через испытания, смогла стать их союзником. Всё проходило в строжайшей тайне, вести Мойрам лично передавал Гермес, Зевс согласился подчиниться им, кто-то из богов сообщил Аиду о тебе, а потом осталось дело за малым. Ты покинула Олимп, встретила Владыку Мёртвых и связала себя обязательством, которое, возможно, никогда не придётся выполнять. Я шёл рассказать тебе это, ещё не зная, что ты и Вестник...