Царская рать

Горлов Сергей

– Браконьер, – сказала Ирина.

– Конец августа, а столько цветов, – сказал вслух Тим.

Он уже подъезжал к лесу.

– А ты думаешь, здесь климат как в России? – спросила Ирина с подвохом.

– А что? – сказал Тим.

– Эх ты, тюря, – сказала она.

Она уже снова сидела справа от него, у прозрачного борта, положив разрядник рядом на свободное сиденье. Сиденья были широкие и слегка вдавленные по форме, с холщовыми чехлами.

Дремучий лес был полон бурелома и цепких зарослей шиповника с тёмно-малиновыми

ягодами. Машина пробиралась по нему как большой жук, иногда протискиваясь сквозь заросли под поваленными и застрявшими деревьями, а иногда долго объезжая их. Здесь было полутемно, но совсем не сыро. Почва была покрыта мягкой пожелтевшей хвоей и пучками тоненькой стреловидной травы.

Ирину немилосердно качало, несмотря на мягкие рессоры сидений. Она держалась рукой за подлокотник, слегка откинувшись назад и уперев ноги в панель перед собой, чтоб не елозить по сиденью. Сапоги были теперь застёгнуты. Тим нагнулся вперёд, протянув руку к фляжке в гнезде возле ноги и вытащив, потряс её.

Она была пустая.

– Дай попить, Ир, – попросил он девушку.

Всё это было очень похоже на экзамен. Но Ирина знала, что это не экзамен. И вспомнила, что не проверила машину на оснащённость.

– Сейчас, – сказала она и нагнулась за своей фляжкой, в гнезде у правой ноги.

Просто на всякий случай.

– Вот балда, – пробормотала она, покачав головой и слегка покраснев.

Как хозяйка, забывшая посолить тесто в пирожках.

Да-а… она забыла проверить машину. Понадеялась на Криса. Впрочем, она знала, что он проверил всё, кроме фляжек и бутербродов. Потому что их тоже не было.

– Ой! – вскрикнула она, пробираясь обратно по проходу.

Сбоку от вездехода по земле прошмыгнула противная толстая чёрная змея на лапках и скрылась в густых зелёных папоротниках.

– Чего там? – спросил Тим, протянув руку назад.

– Змей, – сказала Ирина. – Eunepodia murinus.

Она села на своё место, подав ему одноразовую бутылку из цветной фольги, покрытую испариной от холода. Перед Тимом поднялся на задние лапы громадный тёмно-бурый медведь с тупой мордой. Такой же, как на краю леса. Машина не успела остановиться. Оглушительно взревев, медведь обрушился на Тима всей своей мохнатой коричневой тушей. Тим физически почувствовал, как упругий колпак едва заметно прогнулся под чудовищной тяжестью удара.

– Агриотериум, – прошептала Ирина, расширив глаза и слегка подпрыгнув на сиденье от толчка.

Тим, сообразив, что стрелять теперь поздно, мягко рванул машину вперёд, заодно нажав и на гашетку. На штурвале загорелся красный огонёк, а машина, подмяв под себя половину зверя, забуксовала и опасно накренилась. Рёв достиг невыносимой мощи и вдруг отдалился, став тихим, как жужжание мухи. Вездеход подпрыгивал, словно шлюпка на зыби. Ирина держалась за штурвал, искоса поглядывая на Тима.

Ей было смешно и страшно.

Это было всё равно, что

наехать на сорокавёдерную бочку. Машину повело в сторону на заднем ходу, упёрло в дерево взади, она ещё больше накренилась на правый борт, так, что Тим чуть не съехал на Ирину, – и уже начав опрокидываться, подняла правый борт с негромким свистом включившихся бустеров, выровнялась, проплыла между деревьями на высоте человеческого роста и опустилась на мягкую хвою, спружинив в самом конце, как будто на воздушной подушке.

Стало тихо.

– Машина-то умнее, – сказала Ирина.

Ей всё ещё было смешно.

Она увидела в зеркале заднего обзора разъярённую морду в голубоватой лесной тени. Раненый зверь с немного ободранной и обгорелой шкурой уже настигал их. На экранчике перед ней загорелся жёлтый огонёк.

– Тарань, – быстро сказала Ирина, крепче вжавшись в сиденье.

Она всё ещё держалась за штурвал, справа через проход от Тима. Красный огонёк на штурвале не отключался. Свольвер на крыше был слегка свёрнут набок.

Мягко и коротко разогнавшись, лёгкий вездеход сшибся с тёмно-бурой махиной, тут же отъехав обратно и остановившись, словно отскочившее ядро. Удар был впечатляющим.

Хоть и не в полную силу.

Обтекаемая «капля» не очень годилась для тарана. Приглушённый рёв не прекращался, но на этот раз тёмная коричневая туша осталась ворочаться на земле. У зверя были явно перебиты передние лапы.

– Поехали, – облегчённо заключила Ирина.

Тим послушно тронулся с места.

Они снова ехали, лавируя в голубоватой дымке между деревьями. Сверху в землю упирались пучки рассеянного солнечного света.

– Чего ж ты? – сказала Ирина, отпустив второй штурвал и снова отодвинувшись к прозрачному борту.

Тим насупившись молчал.

– Я думала, ты по нему торпедой вдаришь, – призналась она.

– Не дурее тебя, – мрачно сказал он.

– Ладно, не обижайся, – сказала она, поглядев на него сбоку.

Тим слегка откинулся на сиденье.

– Ты можешь его починить? – спросила она, кивнув вверх на свольвер.

– Могу, – сказал он.

– Давай остановимся, – сказала она.

– Где?

– Где-нибудь на полянке.

Они уже видели одну раньше.

– А когда обратно? – сказал Тим, вспомнив, что они обещали Крису.

– А чинить долго? – спросила она.

– Полчаса, – сказал Тим, поглядев вверх сквозь крышу.

– Тогда езжай обратно, – сказала практикантка. – Только через ту же полянку.

– Ладно, – кивнул Тим.

– А говорили, что у тебя реакция 0,15, – сказала она через минуту-две, отвернувшись от непроходимо дремучего леса.

– Кто?

– Догадайся, – сказала Ирина.

– Ты ж мне ничего не сказала, – попрекнул Тим.

Он имел в виду медведей.

– «Не сказала», – передразнила она. – Сам должен соображать… если б не я, ты бы оглох от рёва.