Царские судьбы
Шрифт:
При европейских дворах великого князя восприняли как человека строгого, воздержанного, но уже тогда отмечалась какая-то двойственность в его характере, словно в нем было два человека: один — остроумный, веселый, играющий с достоинством роль наследного принца, другой — мрачный, способный на резкие выходки и горькие замечания. Он не верил в свою долгую жизнь и даже как-то заявил на одном из приемов, что, наверное, не доживет до сорока пяти лет.
Подозрительность была свойственна Павлу всю жизнь. Однажды во время ужина в Царском Селе, найдя в сосисках осколки стекла, он стал кричать, что его хотят убить, отнес блюдо к императрице и потребовал смерти виновных. А во время поездки по Европе на одном из придворных банкетов ему показался подозрительным вкус вина, и он потребовал заменить себе бокал, заявив, что кто-то замышлял его отравить. Та же история повторилась несколько месяцев спустя. Выпив ледяного
Возвратившись в Россию, Павел начал строить обширные планы будущих реформ. Еще после первой поездки в Берлин несколько лет назад, он был поражен и искренне опечален: «Эти немцы обогнали нас на два столетия!» — говорил он.
Став императором, Павел начал прежде всего с реорганизации армии, считая, что армия является отличным средством для развития дисциплины и порядка, так недостающих России. А в армии служили дворяне и, привыкнув к организованности, строгой дисциплине и законности, они могли нести дисциплину и порядок и народу. Отныне офицеры должны были каждый день являться на службу, а солдат уже нельзя было использовать на других работах. Позаботился новый император и о специальном образовании: им был создан военный сиротский дом, впоследствии Кадетский корпус императора Павла I.
Четкого порядка и дисциплины император достиг сначала в своей летней резиденциим — Гатчине, переданной ему матушкой-императрицей в 1783 году после смерти Григория Орлова, который получил это имение в подарок от своей возлюбленной. Как когда-то его отец в Ораниенбауме, Павел создал здесь небольшую армию, полагая, что Гатчинская армия станет, подобно «потешным войскам» его прадеда Петра, основой будущей мощи России. Действовал он через строгую муштру. В этом ему помогали немецкий офицер Штейнвер, ранее служивший в прусской армии, и Аракчеев, отличавшийся своей любовью к порядку, методичностью, точностью в исполнении приказов и большой работоспособностью. И все же неправильно было бы называть Павла пруссофилом только потому, что он переустраивал армию по прусскому образцу. Тому, как были организованы государственные учреждения и армия в Пруссии, старалась в то время подражать вся Европа. Просто Павел ценил порядок превыше всего и стремился создать его в Российском государстве.
Большую часть времени император проводил на плацу в окружении своих сыновей и адъютантов. Он отдавал приказания, принимал служебные рапорты, объявлял о наградах и наказаниях. Во время смотра полков он обращал внимание на внешний вид солдат, на их прическу, требуя даже иногда измерять длину косы. Криво пришитая пуговица могла повлечь за собой строгое взыскание. Порывистый и своенравный характер царя был известен.
В любую погоду Павел мог стоять без шубы с непокрытой головой, внимательно наблюдая за строевой подготовкой. У него была поразительная память. Он часто узнавал в строю и называл по фамилии и имени офицера, которого видел лишь один раз в жизни, и то несколько лет назад.
Павел все чаще оставался в Гатчине, здесь ему было спокойнее. Роскошный дворец, построенный когда-то итальянским архитектором для фаворита императрицы Екатерины II, он окружил охраной солдат, а сам с высокой башни частенько наблюдал за окружающей местностью. Страх он испытывал постоянно.
Однажды, как рассказывают, на маневрах он остался очень недоволен каким-то полком. Не понравилось I ему и поведение командира, и, рассердившись, он замахнулся на него своей палкой. Вдруг государь услышал команду: «Ружья заряжай!» Павел изменился в лице и, опустив руку, самым любезным тоном спросил офицера: «Вы сказали заряжать ружья! Зачем же? Ведь здесь нет неприятеля». Полковник извинился, объяснив, что обмолвился, и учение продолжалось.
Павел отличался природной недоверчивостью к людям и не терпел противоречий. Больше всего он ценил исполнительность и точность. Как-то он приказал высечь своего кучера за то, что тот, ослушавшись приказа, отказался свернуть на дорогу, по которой не было проезда: «Пусть мне свернут шею, но пусть слушаются». Беспрекословное подчинение его приказу было для тринадцатого царя Романова превыше всего.
И еще один эпизод, подтверждающий эту черту его характера: Павел требовал, чтобы температура в его спальне зимой была всегда четырнадцать градусов, но чтобы печка при этом оставалась холодной. И прежде чем лечь в постель, он проверял градусник и прикладывал руку к печи. Чтобы выйти из затруднения, прислуге приходилось незаметно натирать фаянсовую печь льдом. Не дай Бог вызвать гнев государя… Вспышки ярости императора Павла были всем его окружавшим хорошо известны, причем возникали они внезапно, и никто, даже самые близкие не могли предугадать
Павел любил правду и не терпел лести, но был нетерпелив, непредсказуем и очень вспыльчив. Вообще, его считают самым капризным из царей Романовых, да еще и самым скупым, объясняя это его немецким происхождением. Еще будучи молодым, он пересчитывал свечи, горевшие у него в комнате, чем радовал свою супругу Марию Федоровну, которая всю жизнь не могла освободиться от мелочной скупости, несмотря на роскошь, окружавшую ее в России.
Павел I был неглупым человеком. Природа дала ему живой, наблюдательный ум, впечатлительную душу и доброе сердце. Современники отмечали его колоссальную работоспособность. Как говорили, он работал за четверых. Вставал рано утром, часов в пять, и, свершив туалет, уходил на молитву. Затем до девяти работал в своем кабинете, принимал служебные рапорты, выслушивал донесения, давал аудиенции. Затем выезжал верхом, чтобы посетить какое-либо учреждение или осмотреть строительные работы. Да, да! Именно верхом, на своей любимой лошади Помпон, а не в карете, запряженной несколькими лошадьми, как это делали его матушка и тетушка. Чаще всего императора сопровождал его сын Александр, которого Павел охотно посвящал во все государственные дела. Иногда утреннее время Павел проводил на плацу, наблюдал за учениями солдат, принимал караул. В час дня он обедал и после короткого отдыха опять выезжал в город, посещая учебные и другие заведения. С четырех до семи он работал за письменным столом, занимался государственными делами, потом собирал придворных. Некоторых из присутствующих оставлял на ужин, который, как правило, начинался в девять часов вечера. Через час император удалялся к себе.
Быт был обставлен крайне скромно. Придворный персонал, многочисленный при Екатерине II, теперь был значительно сокращен. Даже в больших воскресных приемах участвовало все меньше людей. В покоях императора и в его одежде отсутствовали признаки роскоши, мотовства он терпеть не мог. Зимой и летом он носил одну и ту же шинель, у которой меняли только подкладку, в зависимости от сезона. В отличие от своих царственных предков Павел ненавидел охоту, считая это пустым времяпрепровождением, не признавал никакого спорта, предпочитая прогулку со своей любимой собакой шпицем. В свободное время он охотно интересовался литературой, искусством, да еще любил распевать романсы, хотя его голос не вызывал особого восторга у слушателей, как и, впрочем, когда-то игра на скрипке его отца перед придворной публикой.
Свободно предаваться своим любимым занятиям Павел мог в Гатчине, расположенной неподалеку от села Павловское, полученного им в подарок от матушки по случаю рождения сына Александра и ставшего любимым местом пребывания его супруги. Наслаждаясь чудесной природой, разбив там великолепный парк, она пыталась воспроизвести дорогой ей Этюп, где прошли ее детские и юношеские годы. Одним из своих указов Павел превратил село Павловское в город Павловск, а дворец — в императорскую резиденцию. По этому случаю дворец был расширен, а рядом устроен плац для военных парадов и развода караула. Преобразилась и Гатчина. Здесь император основал школу и больницу, рядом с православной церковью выстроил католический храм и протестантскую церковь, поощрял развитие различных ремесел, раздавал жителям землю и помогал им деньгами. С годами государь все дольше оставался в Гатчине, постепенно отдалялся от Павловска, а тем самым и от любящей его, но вечно беременной жены. На сцену вступила та самая Нелидова, за связь с которой Екатерина так резко порицала своего взрослого сына. О Нелидовой уже поговаривали как о любовнице Павла, хотя он сам считал эту связь чисто платонической и сумел убедить в этом свою страдавшую супругу.
Нелидовой было уже за тридцать, замужем она не была, красотой не блистала. Воспитание Екатерина Ивановна получила в Институте благородных девиц и была принята во фрейлины, сначала к первой, а потом и ко второй жене Павла. Проницательный ум и твердый, самостоятельный характер помогли ей быстро освоиться в новой для нее обстановке. Веселый характер и остроумие Нелидовой привлекли Павла, он стал находить удовольствие в обществе фрейлины своей супруги, дойдя до рыцарского поклонения ей.
Грациозная исполнительница менуэтов с блестящими умными глазами и хрупкой фигуркой, Нелидова, как никто другой, могла сдерживать порывы Павла Петровича и смягчать его гнев. В спорах между супругами она, как правило, становилась на сторону Марии Федоровны. Порой же она как бы вместо нее выполняла роль утешительницы. Искренность и благородство суждений фрейлины оказывали благотворное воздействие на императора.