Царственный паяц
Шрифт:
извне, чтобы погасить прошлое. Тогда нам будет легко и благостно, ибо мы - люди
скромные, любящие природу, искусство и свободу. Никаких изысков, дорого стоящих и
ничего, кроме разочарования не дающих, не нужно нам. И если бы Вы, Августа
Дмитриевна, дорогой друг мой и моего творчества, прислали в феврале или марте еще
столько же, Вы чрезвычайно облегчили бы мое положение, из которого пока нет
выхода, т. к. концерты теперь никто устраивать не
Из присланных Вами денег я отдал еще 2.000 М. К. Кайгородовой, которая в
настоящее время очень стеснена в деньгах. Этим износом я погасил свой ей долг
целиком. Себе оставил только тысячу, с которой сегодня еду в Юрьев пробовать
устроить там вечер. Вскоре я вернусь домой, поэтому письма свои направляйте,
пожал<уйста>, на Toila. И если вздумаете прислать деньги, прямо чеком на мое имя.
Дорогая Августа Дмитриевна, как больно мне писать Вам все это — такая удручающая
прозность, не остается места ни для чего отвлеченного. Вот если Вы приедете к нам на
Пасху, тогда наговоримся и начитаемся вдоволь! И вовсе не будем говорить о
противных, ненавистных деньгах. Мы с Фелиссой предложим Вам пойти к морю, в
парк, на нашу изумительную Флаговую гору, и там Вы услышите песни нашей
Природы в моем исполнении. Вам понравится Toila —о, за это я ручаюсь!
Сегодня я высылаю Вам «Via Sacra». Жду вскоре Ваших писем. Жена, ее мать и
Вакх — все Вас сердечно приветствуют. Я писал тогда же Макарию Дмитриевичу, но
до сих пор ответа не имею, что меня несколько тревожит: получил ли он мое письмо.
Всего доброго Вам и солнечного, мой друг истинный.
Душевно Ваш
Игорь
70
13
13
февраля 1923 г. ТоПа, 13.11.1923 г.
Дорогая Августа Дмитриевна,
в великолепный морозный солнечный день пишу вам грустные и мрачные новости.
Как это досадно! Как хотелось бы сообщить что-нибудь °дрое, хорошее, но, увы!
Я съездил в Юрьев, оттуда в Ревель, — третьего дня вернулся в нашу любимую
мною глушь, вернулся обескураженный людской черствостью и отчужденностью,
вернулся со станции пешком, восемь верст неся чемодан с концертным костюмом и
проч., изнемогая от усталости...
Никто и нигде не может теперь же устроить ни одного вечера — вот результат моих
хлопот. Один не имеет средств для начала, другой не имеет времени, третий не имеет
желания, четвертый... Одним словом - удачей моя поездка не сопровождалась.
Многие обещают, оттягивают, что-то мямлят. Но я так
обещаниям!... А жизнь не ждет. Что мне пришло в измученную нуждой голову, которая,
при малейшей удаче, могла быть такой ясной и творческой всегда: не сумели ли бы Вы
поставить «Плимутрок» в Вашей библиотеке, приняв участие в этой комедии и раздав
роли своим сослуживцам? Надо думать, что сбор дал бы несколько сот крон, а это так
меня выручило бы из моего мрачного положения. Как был бы я рад, как счастлив хоть
временно передохнуть от одолевающей меня безработицы, чтобы отдаться всецело
творчеству и природе! Забыл Вам сказать в прошлом письме, что за последнее время от
всех неприятностей и тревог у меня развивается болезнь сердца, и по ночам, в
бессоннице, я испытываю едкие муки, трудно передаваемые словами. А как все могло
бы быть славно, ведь я, в общем, здоров и бодр! Ведь я певец солнечной ориентации, я
по-существу не нытик. Как, кстати, нравится Вам мой «Плимутрок»? Меня очень
интересует Ваше мнение, ибо Вы - женщина чуткая, большая интуитка. В ближайшие
дни, по совету одного доброго знакомого эстонца, занимающего в Ревеле крупный пост,
я думаю приступить к переводу книги эстонского народного эпоса - «Калевипоэг». В
ней - 18.000 стихов, так что работа эта явится капитальным, как видите, трудом, и на
это потребуется не меньше шести-восьми месяцев. Тогда я получу очень крупную
сумму, но до того времени... страшно и подумать! Да и вообще трудно работать, когда
душа омрачена. А я так близко принимаю все к сердцу, да и как могло бы быть иначе:
острые переживания дают острые произведения, не так ли?... Напишу Вам как-нибудь
более в бодрых, весенних тонах, а пока целую Ваши ручки, от всего сердца
приветствуя Вас, дорогая Августа Дмитриевна. РеИББ просит сердечно кланяться Вам.
Вот мой друг хороший и чуткий — моя жена! Как я глубоко ей за ее нежность и
ободрения меня постоянные признателен, если бы Вы знали! Она воистину бережет
меня, эта женщина-ребенок! Не дает унывать мне окончательно, спасибо ей. Только и
есть у меня два друга истинных: Вы и она.
Напишите, Августа Дмитриевна, напишите мне что-нибудь бодрое, светлое, как Вы
умеете, — и сколько новых стихов услышит мир!... Не
забывайте искренне к Вам расположенного, ценящего Вашу отзывчивость и ласку
поэта, сильного в прошлом и - твердо верю в это!
– и в будущем!
Душевно Ваш
Игорь
14