Царство медное
Шрифт:
От этого гулкого биения, от запаха крови и травяной свежести кружилась голова. И тогда Ян навалился на девочку всем телом, подмял под себя. Он взял ее напором, грубо прорвав последнюю преграду. Девочка забилась под ним, заголосила от боли или от страха. Инстинкт толкал его вперед, в сладкую тесноту разгоряченного тела. И это было с ним в первый раз. И, когда все завершилось, он не сразу понял, что именно девочка говорит ему сквозь слезы и безутешные рыдания.
— Спасибо, господин… Спасибо, что дал мне любовь. Теперь
Он медленно поднялся с кровати. Нож выпал, глухо звякнул о доски. По худому телу девочки, по шее и бедрам еще струилась кровь.
И тогда Ян понял, что не хочет ее смерти. Ведь и преторианец ничего не говорил о смерти, а только об избавлении — любыми способами.
Тогда Ян отвез ее к одной из самых спокойных и небольших деревушек. Он не мог проводить до самых домов, чтобы не вызывать излишнюю суету и не создать дополнительных проблем.
— Теперь ты принадлежишь мне, — сказал Ян перед прощанием. — Никто не посмеет тронуть тебя, пока ты принадлежишь мне.
— Я принадлежу тебе, — повторила девочка, и ее дрожащие пальцы дотронулись до его щеки — робко, ласково. — Я всегда буду любить тебя.
Потом Ян остался в тени сосен, наблюдая, как девочка бредет по направлению к деревне, ощупывая путь тонкой тросточкой. И возвращаться в Улей было страшно, как никогда. Но в этот раз преторианец не спрашивал ничего. Только подцепил за подбородок своими жесткими пальцами и прочитал ответ в расширенных зрачках Яна.
— Ты не убил ее, — сказал Бун.
— Был приказ — избавиться, — ответил Ян.
Он прекрасно понимал, на что шел. Он ожидал чего угодно — удара, наказания. Но Бун только засмеялся.
— Запомни два правила, — сказал он. — Хорошенько запомни. От этого будет зависеть твоя жизнь. Первое: ищи лазейку. Что не запрещено, то разрешено. Именно это сделает тебя победителем. Второе: ни к чему не привязывайся. Забота, доброта, любовь — лишь инструменты для манипуляции. Они ослабят тебя.
И это Ян запомнил на всю жизнь.
А через четыре зимы Буна не стало: он пропал в тайге, и поговаривали, что в это была замешана мертвая женщина, встающая из болот. Тело его так и не нашли. Тогда весь шестой блок был переведен под командование Рихта, чьи методы в корне отличались от привычных методов покойного Буна…
Сейчас эти события с поразительной ясностью всплыли в его памяти. Эта девушка, Лиза, словно всколыхнула в нем какие-то забытые чувства. И, проснувшись утром, он явственно ощущал в своем теле покалывание электрических разрядов — словно в предвкушении чего-то важного. Чего он ожидал давно, и что вот-вот должно было, наконец, случиться.
Но в то утро Ян был не первым, кто добивался внимания Лизы.
Она стояла
— Прочь, — приказал Ян коротко и сухо.
Феликса как ветром сдуло, что в свою очередь обрадовало Лизу.
— Он проходу мне не дает, — пожаловалась она. — Понимаешь, мне гадко видеть его теперь. Но он все лезет и лезет. И только утомляет меня своими извинениями. Неужели он не понимает этого? Удивляюсь, откуда у человека в душе столько… гадости…
— Так случается, — ответил ей Ян. — Однажды происходит что-то. Что кардинально меняет тебя. Переламывает. Ты удивишься. Если узнаешь, на что на самом деле способен человек.
— И не хочу знать! — решительно ответила Лиза.
Она была все еще сердита и чувствовала неловкость. Это было видно по ее зарумянившемуся лицу, по напряженной позе и нервным движениям. Ян чувствовал едва уловимый запах ее беспокойства.
Правда была слишком болезненной для нее. Она хотела пребывать в неведении, потому что так было легче. А Ян всегда давал людям то, что они ожидали получить.
— Не бойся, — сказал он как можно спокойнее и убедительнее. — Он больше не потревожит тебя.
Теперь все будет по-другому.
Ян улыбался всю дорогу, пока они ехали в такси до профессорской дачи. Его волнение словно передавалось всему окружающему его миру, в который он вошел настороженным чужаком, но все лучше ассимилировался в нем.
В воздухе ощущалось напряжение, какое обычно бывает перед грозой. По левую руку небо затягивало свинцом — возможно, к ночи пойдет дождь или снег. Ян чувствовал себя, как неисправный барометр. К тому же, духота притупляла обоняние, изводила его, привыкшего к низким температурам Дара. Это напоминало ему нахождение в жаркой темноте кокона, и он выбирался из этого состояния вслепую, на ощупь.
— Я хочу показать тебе кое-что, — перед поездкой сказал Ян. — То, над чем работает Виктор. Мы оба.
В глазах Лизы сразу загорелись огоньки любопытства.
— Я так и знала, что вы, ребята, что-то от меня скрываете! — воскликнула она. — Ваше знакомство. Постоянная занятость Виктора. Те твои рисунки…
— Пока это тайна, — улыбнулся Ян. — Для всех других. Но не для тебя. Правда, Виктор говорил, еще не время…
— Нет, нет! — Лиза судорожно схватила его за рукав. — Я не скажу ему! Честное слово! Это ведь касается его экспедиции?
— Именно, — подтвердил Ян.
Он наклонился к девушке и доверительным шепотом произнес:
— Виктор пишет книгу.
— О-о! — протянула Лиза.
Сказать, что она была впечатлена — ничего не сказать. Мечтательность и любопытство в ее глазах разгоралось еще сильнее, и этот порыв был приятен Яну.
— Я консультирую, — пояснил он. — Многое видел. И кое-что привез сюда. Я хочу поделиться этим с тобой.
Еще одно, третье правило Буна, гласило:
«Дай людям то, что они хотят от тебя получить».