Царство Проклятых
Шрифт:
Наконец я кивнула, разрешая ему продолжать. Чтобы еще раз вырвать с корнем мой мир.
— Магия, что я использовал, которую ты приняла за заклинание возрождения?
Это была Метка. Это связывало нас, плоть к плоти, таким образом, что позволило моим силам исцелить тебя. Ты избежала этого нападения только потому, что я принял яд в свое тело через эту магическую связь.
Его бессмертное тело. Тело, которое не было бы уничтожено ядом или чем-то еще, что убило бы меня. Я с трудом сглотнула. Гнев связал себя с заклятым врагом только для того, чтобы я жила. Серьезность того,
Его цена была выше, чем я когда-либо могла себе представить. Но опять же, как и моя.
— Метка была больше, чем просто способом призвать меня или спасти тебя. Из-за
другой магической связи, которую мы разделяем, это также было частью принятия. Я полагаю, ты понимаешь, к чему ведет эта история, но не хочешь ли ты, чтобы я продолжил?
Мое сердце теперь билось очень быстро от его выбора слов. Принятие. Мы больше не говорили о его Метке вызова и магии, которую он использовал, чтобы принять яд. Мы говорили о моем страхе, о том, который продолжал расти даже сейчас. Я не могла заставить себя посмотреть ему в глаза.
— После этого я разрушила чары.
— Ты не кажешься уверенной. И все же истина всегда была там, чтобы ты могла
ее увидеть.
Я посмотрела вниз на предательские чернила на его обнаженной руке; волшебные татуировки, которые не исчезли. Я подозревала, что мое обратное заклинание не сработало, но отбросила эти опасения в сторону. Он был прав. Я не хотела признавать, что это значило. Я все еще не знала.
— Можно? — Гнев потянулся к моей руке, но остановился, не дотронувшись до
меня. Я кивнула, и он нежно взял меня за руку и закатал рукав моей ночной рубашки. Он прижал свое запястье к моему, ожидая, пока правда перестанет порхать вокруг, как испуганная птица, и поселится во мне.
Нельзя было отрицать, что они идеально совпадали друг с другом. И я знала почему.
Я перевела свое внимание с наших татуировок на его лицо. Его красивое, холодное, царственное лицо. Лицо, которое принадлежало падшему богу. И моему разрушителю. Предвкушение покалывало мою кожу.
— Ты ищешь правду? Позвольте мне преподнести ее свободно. Гордыня не
призывал тебя к его двору, и он никогда не будет пытаться это сделать. По крайней мере, не по той причине, по которой ты веришь.
— Потому что…
Я знала, о богиня, я знала. И все же мне нужно было, чтобы он произнес эти слова.
— Ты не его нареченная, Эмилия. — Мир подо мной накренился. Взгляд Гнева был
достаточно тверд, чтобы не дать моим коленям и всему царству задрожать. — Ты моя.
13
Ты моя. Все, что было за пределами этих двух слов, исчезло. Мой шок, отрицание и полное замешательство просто исчезли. Это было так, как если бы я вышла из библиотеки Гнева
Казалось, что магия, которая связывала нас, полностью пробудилась. Признание Гнева каким-то образом вырвало ее из дремоты и разрешило широко раскинуть руки.
Этот могучий принц-воин, наполненный бессмертной жизненной силой, смертью и яростью, ставшими плотью… Внезапно меня затянуло в видение.
Прошлое, будущее или чистая иллюзия, созданная этим грешным миром, я не могла различить. Мы были в постели Гнева, сотни свечей мерцали на глянцевой поверхности его шелковых простыней, на темных стенах и блестящем поте, покрывающем его обнаженную грудь.
Я сидела верхом на принце демонов, широко расставив бедра, чтобы вместить его в себя. Он наблюдал за мной с первобытной одержимостью, его полуприкрытый взгляд впитывал каждый дюйм моего тела, в то время как мои бедра двигались, ища удовольствия, но не в полную силу. Я дразнила нас обоих, не до конца сокращая небольшое расстояние между нашими телами.
Он потянулся ко мне, но я прижала его к матрасу, игриво покусывая его губы, прежде чем потеряться в его медленных поцелуях. Вскоре он уже не довольствовался тем, что был зрителем; его руки обхватили меня по бокам, направляя меня вниз, к его яростному возбуждению. Прошептав ласковое слово и быстро толкнув вверх, мы соединились во всех отношениях. На вечность.
Мне удалось сделать глубокий, прерывистый вдох, прогоняя видение. В нем снова проскользнуло какое-то отрицание.
— Мы все еще только помолвлены.
Глаза Гнева на мгновение остекленели, как будто он был в той соблазнительной иллюзии со мной и все еще чувствовал дрожь удовольствия, сотрясающую его. Его холодный тон не соответствовал теплу, застывшему в его взгляде.
— Да. Я буду твоим мужем.
— Мой муж. Ты, а не Гордыня.
— Эмилия…
— Пожалуйста.
Я подняла руку, чтобы остановить его. Что-то древнее сотрясло мои кости. Я проигнорировала это чувство, вместо этого сосредоточившись на гневе, разворачивающемся огненными завитками, заменяя любое затянувшееся чувство шока или отрицания и проясняя голову. Этого не могло быть. Это было осложнение, которое я не могла себе позволить по нескольким причинам; самой большой из них была моя клятва отомстить за сестру.
— Ты солгал мне.
Он замолчал на несколько мгновений, затем тихо сказал:
— Несмотря на далеко не идеальные
обстоятельства нашего союза, мы хорошо подходим друг другу. Достаточно.
Я уставилась на него, не мигая. С таким дико романтичным заявлением, кому нужна любовь или страсть? Если бы я не выходила замуж за Гордыню, чтобы осуществить свой план, я бы вышла замуж по любви.
«Достаточно хорошо подходим» также грубо искажало ситуацию. Мне все еще хотелось задушить Гнева чаще, чем поцеловать или уложить его в постель. У меня было такое чувство, что он чувствовал то же самое. Что, возможно, было признаком того, что он «достаточно хорошо подходил». Наш союз был бы нечестивым союзом ярости.