Царство Проклятых
Шрифт:
Мое лицо вспыхнуло. — Почему ты не можешь просто наколдовать больше одежды?
— Любое использование магии во время вашего первого путешествия по Лазу
Грешника считается вмешательством.
— Ты наколдовал плащ.
— Прежде чем мы перешли в настоящий подземный мир.
— В чем ты будешь спать?
Выражение его лица стало определенно злым, когда он поднял бровь.
«О».
Я прокляла этот мир и дьявола, вошла в лачугу, сделанную из снега и льда, и взяла предложенную рубашку. Я быстро сняла плащ и положила его на землю. Будучи
Его губы дрогнули, когда я изогнулась и попыталась перевернуть дурацкую одежду, не прикасаясь к нему. Она не поддавалась. И он тоже не стал бы. Я впилась взглядом в демона, как будто мое нынешнее затруднительное положение было полностью его виной. Он, казалось, был в полном восторге от моего гнева, дикарь.
— Мне нужна твоя помощь, — наконец сказала я. — Я не могу развязать его сама.
Адский принц осмотрел мой корсет с таким же энтузиазмом, как если бы я попросила его прочитать сонет при свете полной луны, но он не отказал мне в просьбе. — Повернись.
— Постарайся не выглядеть слишком взволнованным, иначе я могу подумать, что
нравлюсь тебе.
— Считай, что тебе повезло. Моя симпатия к тебе была бы опасной вещью.
Я фыркнула.
— Почему? Ты бы погубил ради меня всех остальных принцев демонов?
— Что-то близкое.
Он улыбнулся и жестом велел мне повернуться. Его пальцы ловко скользили по лентам, пересекающим мою спину, дергая и развязывая с военной точностью.
Я придержала переднюю часть корсета, чтобы не упал, когда мгновение спустя задняя часть распахнулась, обнажив мою кожу. Морозный воздух танцевал надо мной.
Я никогда раньше так быстро не вылезала из корсета. Либо его сверхъестественные чувства помогли ему, либо у него было много практики в раздевании женщин.
Непрошеная вспышка того, как он с кем-то спит, мелькнула у меня в голове в поразительно ярких деталях. Я видела, как идеально подстриженные ногти впиваются в его спину, длинные загорелые ноги обвивают его бедра, тихие стоны удовольствия вырываются, когда он ритмично толкается.
При этой мысли меня охватило мрачное чувство. Я стиснула зубы, внезапно подавив поток обличения, и развернулась. Если бы я не знала ничего другого, я бы подумала, что это…
— Зависть. — Гнев легко уловил перемену в моем настроении.
— Перестань читать мои эмоции. — Я резко переключила свое внимание на него.
Выражение его лица было стерто начисто. Исчез любой проблеск ироничного юмора или злобы. Он стоял неподвижно, словно заставляя себя превратиться в неподвижную глыбу льда. Очевидно, мысль о том, чтобы прикасаться ко мне таким образом, была отвратительной.
— Лаз продолжит проверять тебя. — Он заметил, как румянец окрасил мои щеки в
глубокий оттенок красного, но не прокомментировал это. Его внимание ненадолго переключилось на мою шею, прежде чем он снова поднял ее к моим глазам.
— Отключите
эмоции, насколько это возможно. С этого момента они будут только усиливаться. Помимо страха, этот мир процветает как за счет греха, так и за счет желания в равной мере.
— Разве желание не то же самое, что похоть?
— Нет. Ты можешь желать богатства, власти или статуса. Дружба или месть.
Желания — это более сложные хотения, чем простые грехи. Иногда они хороши. В других случаях они отражают неуверенность в себе. Этот мир находится под влиянием тех, кто им правит. Со временем это стало играть со всеми нами.
Избегая дальнейшего зрительного контакта, он отступил, снял корону и лег на край ветвей, повернувшись лицом в противоположную сторону. Даже сейчас мы спали слишком близко друг к другу. Между нами едва было расстояние в ладонь.
Зависть. О том, что он совокупляется, как свинья, с кем-то другим.
Эта мысль была нелепой, особенно после его предательства, но затаенное чувство ревности не исчезло сразу. Я выругалась себе под нос и сильнее сосредоточилась на том, чтобы взять свои эмоции под контроль. Последнее, что мне было нужно, это чтобы это царство заманило меня глубже в эти семь правящих грехов, питаясь моими чувствами.
Я бросила металлический корсет/устройство для пыток и натянула рубашку. Она была огромной для меня, но мне было все равно. Она была теплой и пахла принцем. Мята и лето. И что-то отчетливо, безошибочно мужское.
Я посмотрела на Гнева. Он все еще был без рубашки, несмотря на прохладный воздух. Помимо облегающих брюк, на нем были только наплечная кобура и кинжал. Это будет долгая, несчастная ночь.
— Ты не собираешься снова надеть пиджак?
— Перестань думать обо мне гадости и отдохни немного.
— Я должна была убить тебя, когда у меня был шанс.
Он перевернулся, чтобы изучить меня, его взгляд был медленным и блуждающим, когда он путешествовал от моих глаз по изгибу моих щек и остановился на моих губах. После долгого молчания он сказал: — Спи.
Я вздохнула, затем опустилась на землю и натянула на себя плащ, как одеяло. Небольшое пространство быстро наполнилось ароматом кедра и сосны. Снаружи завывал ветер. Мгновение спустя маленькие ледяные шарики атаковали наше убежище. Однако ничто не проникло внутрь.
Я лежал там некоторое время, слушая, как дыхание демона становится медленным и ровным. Как только я убедилась, что он спит, я снова посмотрела на него; он спал так, как будто у него не было забот в этом мире: глубокий сон высшего хищника. Я уставилась на мерцающие чернила на его плечах, линии латыни все еще были слишком бледными и далекими, чтобы их можно было разобрать.
Вопреки моему здравому смыслу, я позволила себе полюбопытствовать о том, что имело для него достаточную ценность или важность, чтобы навсегда пометить этим свое тело. Я хотела раскрыть его душу и читать его, как книгу, открывая самые глубокие тайны и истории о том, как он появился на свет.