Царство
Шрифт:
Он замедлился, двигатели повернулись, дюзы направились к земле, из-за чего воздушные потоки подняли облако пыли и разнесли мелкий мусор по окрестностям. Летательный аппарат обогнул башню и завис над относительно ровным участком, не тронутым войной. Приземляясь, челнок повалил несколько фонарных столбов, а потом, наконец, сел на дорогу. Опустилась рампа, которая находилась не спереди летательного аппарата, как заведено у имперцев, а сзади, и по ней промчались крууты. Все как один в новеньком снаряжении по образцу солдат Classis Libera, но
Половина группы вооружилась чем-то похожим на длинноствольные лазерные винтовки, только с ещё более минималистичным дизайном и, возможно, с парой стволов, вместо одного, которые находились один под другим. Виктория не обманулась простой формой, – даже на вид выглядело это что-то непонятное куда качественнее любого изделия, собранного на мирах-кузнях.
Другие крууты могли похвастаться арбалетами, – тоже далеко не самыми простыми. Складные, блочные, с механическим натяжителем и навороченным прицелом на колодке – весьма достойная работа.
Никаких кривых клинков или ржавых ножей, примотанных к винтовкам. Гвардия круутов во всём превосходила обыкновенных головорезов, к которым и относился найденный Викторией замученный доходяга.
И всё-таки за ним прислали отдельный транспорт, а это чего-то да стоило.
По рампе спустился и лидер круутов. Внешний вид соответствовал описанию, полученному ранее: почти такой же высокий, как космический десантник, чешуя не серая, а местами даже белая, левый глаз с бельмом, правая рука по локоть искусственная.
Виктория свистнула стрелкам на первом этаже и прикрикнула:
– Тащите круута! После она направилась навстречу лидеру чужаков. Тот остановился за несколько шагов, ударил искусственным кулаком по нагруднику и проговорил на чистом готике, из-за чего Виктория даже оступилась:
– Я – Каш’таб. Люди, я благодарю вас за спасение моего собрата!
Виктория обратила внимание, что шея Каш-таба куда толще, чем у сородичей, и тут же вспомнила о способности круутов преобразовывать собственные тела. Она предположила, что и голосовые связки Каш’таба претерпели изменения, чтобы издавать не только клёкот и щелчки.
Виктория тоже ударила искусственным кулаком по нагруднику и отозвалась:
– Меня зовут Виктория. Не благодарите, одно дело делаем.
В этот миг показалась пара наёмников с носилками, на которых спал перевязанный круут. Ничего ему колоть не стали, – непонятно, как отреагирует чужак на человеческие лекарства, – но наложили на раны швы и забинтовали.
И Виктория, и Каш’таб проводили носилки взглядом, а потом вожак круутов сказал:
– Я удивился, когда узнал об этом. Люди нас не любят. Обычно оставляют умирать.
–
– Ты права, Виктор’и’я, – как смог, произнёс Каш’таб.
Он немного помолчал, потом склонился, приложив руки к груди, и произнёс:
– Ты – славный воин и знаешь, что такое честь.
Понять, что перед тобой женщина, было тяжело не только пришельцу. Из гематомы уже выпустили кровь, обеззаразили, наложили на рану пластырь, но лицо Виктории оставалось опухшим. Из-под каски и волосы не выбивались, – Виктория вообще на время боевых операций стриглась налысо.
Каш’таб выпрямился, окинул взглядом всех присутствующих солдат и продолжил:
– Благодарю вас всех, люди. Мы запомним ваш поступок. Приходите в наш лагерь, чтобы отметить ещё один прожитый день.
Он помолчал немного и добавил:
– И да… мы не всегда едим ваших сородичей, даже… особенно проклятых. Можете спокойно передать ваших раненых. Мы перевезём их ближе к ставке.
Во взводе после штурма осталось несколько изувеченных, но всё-таки, услышав зубовный скрежет стоявших поблизости, Виктория ответила:
– Спасибо, Каш’таб. Не волнуйтесь. Мои раненые бойцы уже скоро вернуться в строй.
Каш’таб кивнул и вместе со свитой побрёл к челноку. Когда сияние, вырывающееся из дюз транспортника, разогнало наступающие сумерки, Тай заметил:
– Что ж вы, сержант, с этим чужаком в дёсна не лобызались? – Он сплюнул в сторону.
– Допиздишься, Тай, – ответила Виктория.
Бывший заключённый хмурился и смотрел исподлобья. На лицах других присутствующих бойцов тоже если не равнодушие, то неприязнь. Виктория произнесла:
– Меня никто не назовёт любительницей чужаков. Спросите у Станисласа, сколько этой погани мы завалили на Вайстали. А ещё Мордвига-Прайм, несколько операций помельче. Скорее всего, я убила больше чужаков, чем все вы вместе взятые.
В ответ молчание.
– Или что?! – Виктория развела руками. – Недовольны, что я раненых с ними не отправила?!
– Нет, сержант, – отозвался Станислас, – тут вы всё верно сделали. Потерпят.
Возможно, в тот вечер произошло бы что-нибудь непоправимое на почве ксенофобии, но тут ветер донёс издалека не звуки стрельбы, а гудок и свист, словно на вокзал прибывал поезд. Следом наёмники расслышали пыхтение двигателя. Всё-таки было кое-что, что выгодно отличало имперскую технику от чужацкой. По звуку понятно, что надвигается.
Полевая кухня.
Тай вздохнул, махнул рукой и пошёл за котелком. Остальные наёмники не отставали.