Царство

CTEPX

Пленных привели в отсек группами по десять человек. На головах мешки, на руках и ногах кандалы, люди ещё и между собой объединены цепями. Подумать о бегстве в подобных условиях мог только самый отчаянный и умелый фокусник.

Тычками ружей в спину пленных заставили опуститься на колени и ждать. Никто ничего не видел, но люди чувствовали, что грядёт нечто страшное. Нечто такое, от чего они бежали с Хелги-Воланты, сдавшись имперским войскам.

Вот только об этом бегстве нельзя было сказать иначе, как из огня да в полымя. Вырвавшиеся из мясорубки угодили

на капище тёмного бога, где их собирались принести в жертву.

Кровавый обряд готовился в трюме "Пентакля". Где-то ещё существовал риск того, что еретиков раскроют. Магистр Сава же клялся, что во все времена ни один агент инквизиции не задерживался на корабле дольше стандартных суток, их ловили до того, как хотя бы одно слово уходило за пределы корабля.

Участники ритуала: магистр Сава, Ийдана, зверолюд Вудон и… Котар. Все они собирались замарать руки, чтобы расплатиться с долгом молодой шаманки, которая уже превратилась в тень себя прежней, попахивающей гнильём и желчью.

Основную часть долга Князю Велаю вернули ещё на "Тигре", когда уничтожили ячейку Альфа-Легиона. Потом приходилось использовать рецидивистов с кораблей эскадры Хокберга, но, как понимаете, единичные случаи. И вот, наконец, помогла война, – появились те, кого никто не будет искать, чьи жизни мало чего стоили.

Ийдана оперлась на витой посох из чёрной древесины, набрала побольше воздуха в лёгкие и перепугала пленников горловым пением, которое звучало в ушах даже тех людей, кто потерял слух после контузии. Отдельные смельчаки пытались подняться, потянуть за собой связанных товарищей, но без толку, – хороший удар прикладом по спине бросал их обратно. Смертные слуги Пустынных Странников следили за порядком, их господин и повелитель – за тем, чтобы у Князя демонов не разыгрался аппетит и он не отправился за пределы, выведенные мелом на полу.

Слугам можно было доверять. На лбу – метка крылатого меча, на лице – респиратор, в голове – абсолютная преданность магистру Саве. Кого-то Сава спас от смерти, другим помог спасти родственников, третьих просто-напросто дрессировал с самого детства.

Пентаграмма с семиконечной звездой, выведенная мелом, постепенно наливалась тусклым светом болотного оттенка. С каждым новым словом тёмного наречия свет сгущался, над полом начинали клубиться ядовитые миазмы, из-за которых некоторые пленники никак не могли перебороть кашель.

Магистр Сава резким взмахом позволил верным слугам покинуть круг. Им уже не нужно было следить за пленниками, те уже вряд ли бы сорвали обряд. Не всем удавалось хотя бы удержаться в вертикальном положении, большинство агонизировало, мешки на головах пропитывались кровью.

В трюме потухли люмены, опустилась тьма, пространство исказилось так, словно воздух над костром дрожал. Те, кто испустил дух пару минут назад, начали возвращаться к жизни.

Судорожный рывок, утробный вой, метания из стороны в сторону. Восставшие из мёртвых – не все, конечно – пытались покинуть колдовской круг. Силы было достаточно, чтобы разорвать путы, но не так много, чтобы справиться со стражей. И это не какие-то матросы с "Пентакля", – те превратились в наблюдателей

за леденящим кровь зрелищем, – с нечистой силой имели дело опытные колдуны.

В случае с Савой ожившим мертвецам хватало только рывка в его сторону. В следующее мгновение они падали перекрученные псионической мощью. Котар использовал телекинез, не позволял мертвецам подойти и на пару метров, отталкивал их, и только Вудону порой приходилось опускаться до рукоприкладства. Он орудовал каменным топором, – ещё одним артефактом из прежней варварской жизни. Колдуны никого не упокаивали на веки вечные, а просто ждали, когда Ийдана завершит обряд.

Её голос становился тише, девушка сползала вниз по древку, но и подумать не могла, чтобы остановиться. Передышка в её случае обойдётся непомерно дорого, закончится даже не смертью, а рабством в худшем его проявлении, – когда тело подчинится злой воле, а разум останется запертым в клетке изменённой до неузнаваемости плоти.

Неупокоенные усилили натиск, но добиться ничего не успели, началось Пришествие. Их волокло по полу, стягивало вместе в центре помещения, мертвецы врастали друг в друга, формируя ствол могучего древа. Пропорции менялись, конечности вытягивались, головы висли на окровавленных ветвях сломанных костей.

Чумной колокол пробил семь раз, когда в мир явился Князь демонов Велай.

Он недолго довольствовался чудовищной трепыхающейся формой. Разложение ускорилось многократно, и уже через несколько мгновений внутри громадной пентаграммы не осталось ничего и никого, кроме зловонных луж и грязного тумана. Из него вышел лысый старик с черными усами и аккуратной бородкой.

Он прошествовал к Ийдане, которая стояла на коленях, взял её за горло костлявой рукой и поставил на ноги. Посох Ийданы упал в сторону, туда, где к рывку уже приготовились и Сава, и Котар, и нервно оглядывающийся Вудон.

– Ты не спешила, девочка, – проговорил Велай, скривившись. – Думаешь, меня можно заставлять ждать?!

Он выпустил Ийдану, и та обессиленно повалилась на спину, но потом всё-таки перевернулась на грудь, приподнялась и произнесла, отдышавшись:

– Семьсот семьдесят семь душ.

Велай проскрежетал зубами. Его грудь даже под одеждой заметно вздымалась и опускалась. Всё это – человеческие привычки, которые Князь не забыл и за гранью.

Он окинул колдунов злым взглядом, а потом проговорил:

– Хорошо. Никто не скажет, что я играю грязно. – Он ухмыльнулся, когда понял, где находится и как картина выглядит со стороны. – Однако неустойку всё же придётся выплатить.

– Такого не было в договоре, – проговорил Котар. – Знай, проклятый, мы готовы сразиться!

Оба его глаза полыхали синим пламенем. В пространстве даже дымный след оставался, если Котар переминался с одной ноги на другую или менял позицию.

Велай прищурился и процедил:

– Не угрожай мне! Марионетка! Ни ты, ни твой хозяин мне не ровня!

– У меня никакого Господина, кроме Бога-Импера…