Casual

Робски Оксана

— А остальные? — спросила я.

— По шестьсот долларов в месяц — десять лет. Если бы тебе это было сложно, я бы не просила… Я пойду учиться, потом работать… У меня большие планы.

Я понимала, что это правильней, чем платить две тысячи в месяц за аренду. А еще правильней, если бы у нее были свои пять тысяч или если оформить Крылатское на меня. И пусть она там живет — бесплатно.

Светлана порылась в сумке и с сияющим лицом достала голубой сверток. Это были крохотные ползунки с кнопками

между ножек.

— Смотри, какое чудо! — Покупка вызвала у Светланы такой восторг, что она даже похорошела, нежно прижав мягкую тряпочку к своему лицу.

Боковым зрением я увидела умиленные улыбки девушек с соседнего столика.

Я почувствовала себя такой маленькой и незначительной, что захотелось подпрыгнуть.

— А на какой стадии строительства сейчас этот дом?

Светлана аккуратно упаковала свое приобретение.

— Котлован, — улыбнулась она, — поэтому так дешево.

— А когда дом сдается?

— Через два года. Я узнавала, это очень хорошая строительная фирма, у них уже есть несколько домов. Я думаю, сдадут в срок. Я уже представляю, как мы справим Сережечкино двухлетие в новой квартире. Хочу детскую в морском стиле.

Я кивнула.

— Хорошо. Заезжай завтра ко мне в офис. Я предупрежу бухгалтера.

Светлана взвизгнула и поцеловала меня в щеку.

Я растерянно подумала о том, что сама тысячу раз делала то же самое с Сержем. Только он после этого поцелуя всегда улыбался — довольно и умиротворенно.

Я не улыбалась, как не улыбаются банковские аппараты, выдающие наличность.

Светлана ела курицу, жадно обводя взглядом тарелки на соседних столах.

В дверях неожиданно появилась Лена. Она скинула куртку из огненно-рыжей лисицы прямо на руки метрдотелю и подлетела ко мне.

— Как хорошо, что ты здесь! Я такая голодная! А домой не хотелось… — она мельком взглянула на Светлану, но обратилась только ко мне: — Я вам не помешаю?

Я не была уверена, что хочу знакомить Светлану со своими друзьями.

— Конечно, не помешаешь. Садись.

Светлана с готовностью убрала свою сумку с пустого стула и улыбнулась Лене:

— Мы ели курицу в тандыре.

— Я съем две! И еще плов! Кого ждете? — Лена вежливо уставилась на Светланин живот.

— Мальчика, — застенчиво ответила будущая мать.

— Это — Светлана, это — Лена, — сказала я. Но Лена уже потеряла к ней интерес. Она оживленно обсуждала с официантом заказ. Они остановились на картофельном пюре с бефстрогановом.

— А у вас есть дети? — поинтересовалась неожиданно Светлана.

— Это любовница моего мужа, — пояснила я, с удовольствием наблюдая за ее смущением.

— А… — Лена вежливо улыбнулась. Я после таких улыбок перестаю здороваться.

Светлана

уткнулась в меню. Лена повернула ко мне лицо, на котором застыл вопрос. Я оставила его без ответа.

Мы обменялись ничего не значащими фразами.

Официант принес Светлане клубнику фламбе.

— Отлично выглядишь, — сказала мне Лена.

— Спасибо, ты тоже. А как твоя любовь?

— Я поставила ему ультиматум. — Лена подлила себе в чашку коллекционный китайский чай за десять долларов США — глоток.

— Правильно. — Я, как один мой знакомый, который провел два года в следственном изоляторе, — «за любой кипеш, кроме голодовки». — А какие условия?

— Я ему сказала: выбирай! Я не имею ничего против твоей дочери. Я ее даже удочерить могу, если надо. Но твоя жена?!

Лена выкатила на меня возмущенные глаза, ожидая одобрения. Она его получила.

— Значит, так, — сказала я ему, — первое — развод, второе — никаких совместных отдыхов с бывшими женами, третье…

— А он не разведен? — уточнила я.

— Представь себе, нет! Уже четыре года они не живут вместе, но она держит его так, словно он ее муж, любовник, сын, папа и бедный родственник одновременно.

— Ужас, — покачала головой Светлана, и мы с Леной подозрительно покосились на нее.

— И я сказала ему, — продолжала Лена, игнорируя последнюю реплику, — ты, конечно, можешь возить дочь в школу или куда там, но не каждый день. Существуют водители. Ты можешь встречаться с ней в выходные столько, сколько хочешь, — но без мамы. Ты можешь ездить с ней отдыхать — но вдвоем. Или со мной. И уж точно не делать из меня нелегала. Правильно?

— Правильно, — кивнула я. — И что?

— Я велела ему не звонить, не приезжать, не писать, телеграмм не слать, пока он не примет мои условия. Белым флагом капитуляции должно быть его предложение руки и сердца.

— Можно еще попробовать сделать так, чтобы он приревновал, — произнесла Светлана.

— Приревновал? — недоверчиво повторила Лена.

— Да. Оставить цветок в машине. Какой-нибудь непонятный телефонный звонок…

— Можно какую-нибудь визитку положить на видное место! — с воодушевлением подхватила Лена.

— Ага.

— Точно.

— И еще можно пропасть на пару дней. Оставить телефон у мамы, и пусть она говорит, что Леночка уехала домой, а телефон забыла.

Лена с таким восхищением смотрела на Светлану, что я чуть не попрощалась с ними обеими.

— Я думала об этом. А потом невинно сказать, что была у подруги на даче! — Светлана кивнула.

В Лениной сумке зазвонил телефон.

— Вот он. Легок на помине. Сейчас я ему устрою… — По-моему, Лена даже подмигнула Светлане. Я не могла опомниться от удивления.