Цель и смысл жизни в авиации
Шрифт:
Кстати, одной из постоянных причин летных происшествий (14–18 %) является потеря ориентации в пространстве из-за недостаточности резерва для преобразования его информационно-энергетического свойства в адекватный психический образ полета. Напомним, что главной нагрузкой для психики летчика является не физический стрессор, не опасность полета, а раздвоенность сознания между ложным и реальным гравитационным пространством, между инструментальной и неинструментальной информацией, между противоречиями соматической и психической информации.
Таким образом, сознание как творческий резерв небожителя, как особый интеллектуальный резерв становится парадигмальной стратегией поиска резервов человека летающего. Не случайно стали признавать особую форму космического
В связи со сказанным возникает вопрос: если такие резервы суть потенциальные силы выживания, заложенные в организме природой, то почему они утрачивают свою методологическую перспективу? Прежде всего, резервы человеческого организма, сформированные эволюцией, не в полной мере обеспечивают развитие популяционных характеристик этноса.
Сама динамика геофизических резервов напрямую не связана с характеристиками пространства, с его силовым полем, а разворачивается лишь на шкале времени. Собственно, только время является критерием оценки истощения резервов. Принятая концепция резервных возможностей как механизма выживания человека в основном опирается на эволюционный генез адаптации: гомеостаз, рефлекс, программированный стереотип оценки витальной опасности. В современной науке сохраняется стойкий стереотип. Суть его в том, что психофизиологические резервы обеспечивают, прежде всего, настоящее, а будущее – лишь при оперативной потребности. Вместе с тем в полете именно будущее с его исключительной неопределенностью, непредсказуемостью требует особых резервов не столько приспособления, сколько преобразования неопределенности информации в определенность – от опасности к безопасности. Само это преобразование требует создания новых знаний, которые невозможно сформировать только на земле. Отсюда мы делаем одно важное для себя обобщение: биофизические резервы организма в основном формируются запрограммированной природой человека с опорой на эволюционную память выживания вне доминантности психического как высшей целесообразности.
Мне представляется, что одно из перспективных направлений поиска резервов человека летающего, в том числе и духовных, есть объединение многих наук, нацеленных на поиск механизмов, раскрывающих геокосмический феномен человека. Неслучайно представители разных сфер науки считают, что в третьем тысячелетии удастся познать механизмы восполнения резервов земного этноса за счет интеграции живого вещества Вселенной с духовным пространством человека. С моей точки зрения, ведущей составляющей в духовном пространстве будет выступать интеллект как духовная способность. Таким образом, проблема резервов человека приобретает новый геокосмический вектор. В чем суть приложения его сил? Сущее в человеке в виде его термодинамических процессов, интеллекта, особых психических состояний возвышенности чувств и свободы будет пополняться с помощью энерго-информационных квантов космического пространства. Принципиальная особенность пополнения сущего в человеке состоит в том, что энергетические информационные кванты несут смысловой импульс для любого уровня организации нейрона, хранящего код расшифровки данного смысла. В этом случае из всех психических образований ведущее место приобретает память как хранительница времени и сублимированного эволюционного опыта. В этом состоит уникальный резерв, так как любая клетка может приобретать свойства «специфического сознания». Из этого вытекает несколько особых методологических следствий.
Во-первых, резервы – это не пассивный запас сил для защиты организма, а преобразователь воспринятой энергии в смысл ее приложения. Он может быть двояким: или нейтрализация опасного фактора, или отсутствие метаболических реакций на него. Конечный результат познания резервов человека состоит в открытии психического кода, с помощью которого расшифровывается смысловой космический импульс. Это станет возможным, если удастся открыть механизм мгновенного соединения вселенского и земного пространства и времени. На этом пути появятся возможности продления жизни не только в земных условиях.
И, во-вторых, энергия, несущая интеллектуальный
Каковы же основания к подобным суждениям или фантазиям? Наш исследовательский опыт изучения интеллекта летчиков и космонавтов в условиях реальной угрозы жизни в небе показал, что человек способен в сотую долю секунды создать новое знание, которого в его нервной модели стимула быть не могло. Именно это инсайтное решение и является резервом надежности. В этом случае интеллект по своим информационным преобразованиям как бы несуществующей информации выходил за рамки земного, соединяясь с космическим сознанием.
В натурных условиях мы моделировали специальные аварийные ситуации, в которых рецепторным полям направлялись разрозненные подпороговые сигналы. Лица с особо развитым интеллектом придавали подобным сигналам, не встречающимся в их практике, смысл тревоги. В этом случае отдаленно нарастающая в последующем инструментальная информация об угрозе полету воспринималась как ожидаемая и сопровождалась нормостенической реакцией независимо от степени выраженности самой угрозы.
В пользу сказанного есть и включенный личный опыт наблюдателя, который позволил мне пусть на мгновение, но увидеть (подсмотреть), что человек во внеземных условиях обязательно использует подключение интеллекта к разумности мироздания. Удалось понять, что в предложенных жестких условиях эксперимента ведущим резервом, сохраняющим человеческое и профессиональное лицо, выступает духовность. В свете всего вышеизложенного, вновь и вновь переосмысливая результаты тех необычных экспериментов, спустя годы формулирую основные программные положения для будущего аргументированного объяснения роли духовных потенций в условиях, когда жизнь в опасности.
Во внеземной экстремальной среде обитания эволюционные и приспособительные функциональные механизмы адаптации вступают в противоречие с интеллектуальными формами преобразования опасной ситуации в продуктивное действие. Имеет место противоречие между физической характеристикой сигнала, воспринимаемого сенсорной сферой, и смысловой, оценивающей его значимость. Данный конфликт далеко не всегда разрешается в пользу сознания. Отсюда исподволь возникло убеждение, что человек в полете – это пусть не во всем, но другой человек. И ему лишь при наличии земного запаса психического многого не достичь.
В полете при воздействии неземных смысловых раздражителей типа динамических сил перемещения в пространстве, знакопеременной гравитации, трансформации видимого мира в ложный, разрушения фундаментальных констант, придания времени и пространству личностного смысла и, наконец, многообразия сюрреалистических ощущений и видений создаются новые прижизненные доминанты, формирующие другой образ мира, особую форму духовного его осознания.
Общение в смысловом и чувственном контакте с небесной стихией вносит в сознательную деятельность принципиально новые добавки, как то: духовное корректирующее управление разумностью, информационную связь интеллекта с энергетикой Вселенной, наполнение мотива к полету неиссякаемой любовью как духовным средством общения с Вселенной через красоту. В этом состоит проявление духа в материи, что и составляет свойство космического сознания (P. M. Бекк). Наличие космического сознания в XXI в. будет характеризовать уровень развития духовности и живой этики человека доброго.
Востребованность науки психологии будет повышаться по мере познания ею духовных сил индивида и общества, путей благоразумного единения научного и религиозного сознания в интересах познания образа духа в субъективной жизни человека развивающегося, действующего, обновляющегося. Духовный образ-пульсар и есть та бесконечность бытия в пространстве и вечность времени духа, которые всегда будут способствовать вере, надежде, любви. Познаем истоки силы духа – значит научимся управлять и собой, и социумом в земных и вселенских ипостасях и не погибнем в борьбе за «воздух прожиточный» (О. Э. Мандельштам).