Цель вижу! Дилогия
Шрифт:
Вот они, лежа в упоре на руках, ритмично отжимаются от земли…
Все в гимнастерках без ремней… Сосредоточенные лица… Единый гулкий выдох… Пот течет по вискам к подбородкам…
Мила прохаживается вдоль шеренги выполняющих упражнение, курсанток подавая медленные, «изуверские» команды:
– Р-ра-аз!
– Девушки согнули руки в локтях, и припали грудью к земле.
И застыли…
И так, чтобы земли касались только носки сапог и ладони!..
И невозможно это выдержать!.. И уже кто-то плюхнулся животом и всем телом на щербатый асфальт…
– Два-а-а!
– Курсантки с трудом отжимаются
«…На отсев!
– думает Мила.
– Эти даже не пытались отжаться!.. Смирились с поражением… Не проявили характер и силу воли!.. Они уже «умерли»!.. А снайпер-размазня на фронте хуже вражеского снаряда! На отсев! Домой!..»… …Вот курсантки, сидя на длинной деревянной скамейке и положив руки на плечи подруг-соседок, перегибаются через скамейку вниз к земле, а потом, поднимаются обратно, прижимая плоские животы к коленям… Качают «взводный» пресс…
Казалось бы…
Чего уж проще, как дать подкачать пресс на этих плоских крепких животиках каждой в отдельности? Но!.. Тогда это было бы простое физическое упражнение, направленное на банальную накачку брюшного пресса - тут же все было куда, как сложнее и глубже!..
По одиночке оно у кого как получается, а тут… Если твоя соседка не может подняться, то ее тянешь именно ты!.. Тянешь, когда уже и саму себя тянуть нет никаких сил и желания…
Это «изуверское» физическое упражнение, изначально было направлено не на накачку пресса, а на «накачку» чувства долга перед своими подругами, которые тебя будут тянуть вверх, превозмогая себя…
И девчонки тянули… Сцепив зубы, с искаженными от напряжения и боли лицами… Под медленный счет Милы:
– Р-раз-з!
– И только через 5-6 секунд.
– Два-а-а!…
– Ир-раз-з!!! Два-а-а!.. …Да только ли это?!. …Вот дождь, льет как из ведра, а курсантки тренируются…
Это уже другие занятия. По тактике проведения боя… …Тяжелые капли падали и пузырились в грязных лужах…
Курсанты в стальных касках, в полевом снаряжении и с винтовками в руках ползут по-пластунски… Капли дождя грязи стекают по щекам…
Ольга подползает к краю огромной лужи, пытается ее обойти стороной, но… Лейтенант Сизова поднимает ее со скользкого чернозема, и возвращает на исходную позицию…
Ольга недоуменно смотрит на лейтенанта, но…
Звучит резкая команда:
– Курсант Рублева! К бою!
И Ольга снова падает в грязь…
Леся, быстро перебирая локтями по грязи, проползает мимо, и с радостной ухмылкой оглядывается на Ольгу:
– Вперед, Москва!
Ольга, загребая грязь локтями, ползет к огромной грязной луже, и не останавливаясь, проползает через нее, едва не захлебнувшись жидкой грязью, но… Ускоряется, едва выбравшись на другой «берег», и быстро двигая всем телом, догоняет, уползших на несколько десятков метров вперед, подруг…
Мила провела ее оценивающим взглядом:
«…Ничего девчонка… Шелуха избранности «профессорской дочки» скоро отвалится, а характер останется!.. А характер что надо!.. Никогда бы не подумала!..» …Бывали дни и «поспокойнее»… В учебном корпусе… …На стенах класса развешаны плакаты с характеристиками стрелкового оружия. Курсанты по парам сидят за столами и внимательно слушают лейтенанта, делая записи в тетрадях…
Перед затихшим
И опять марш-бросок на 5 километров…
Курсанты строем, в колонну по три бегут по дороге вдоль леса. Все в гимнастерках без ремней и головных уборов…
Мила, в такой же форме бежит рядом со строем. Оглядывается на отстающих, но…
Таких уже нет! Те, кто остался во взводе, уже втянулись в ритм армейской жизни, поняли простое понятие «единое целое», и сумели пересилить свои слабости!.. Теперь это уже настоящая, боевая единица! Взвод!..
Дождь бьет в лицо. Мокрые волосы, крупные капли стекают по щекам бегущих… Почерневшие на плечах, от дождевой воды, гимнастерки… Грязные сапоги скользят по размытой грунтовке… Курсантки бегут, тяжело дыша, но… Теперь они уже не жалеют себя, понимая, что из-за слабости характера одной, из-за недостаточной выдержки, пострадают все остальные… И они тянут, из последних сил, перебрасывая ногами пуды грязи, прилипшей к сапогам… …А вот занятия на стрельбище «Школы» были любимы всеми!.. …Лейтенант Сизова в полевой форме, с сумкой через плечо, поднимает вверх красный флажок…
Она стоит на огневом рубеже…
Перед ней в трех шагах лежат и прицеливаются курсантки…
Только пока что, все винтовки с механическим прицелом, без оптики…
– Огонь!
– Звучит команда командира взвода.
– Бах! Бах! Бах! Бах!
– Звучат выстрелы…
Одна за другой, чередуя друг друга, стреляют Капа, Маша, Зарина, Леся Ольга, другие курсантки взвода… А за сто метров от них, от фанерных мишеней отлетают мелкие щепы…
Что-что, а метко стрелять эти девочки умели уже давно… …Жизнь, в «Школе», обучение вчерашних девчушек, шла своим намеченным чередом, и они постепенно превращались в солдат…
Без остановок вертелся «калейдоскоп» КМБ…
И уже очень мало времени оставалось до принятия Воинской Присяги…
«Школа». Кабинет полковника Алдониной…
…Была уже глубокая ночь… …Начальник «Школы» полковник Алдонина сидела за столом, и что-то очень сосредоточенно писала в рабочей тетради…
Справа, в углу стола стопкой были сложены листы и папки с документами. Мягкий свет от зажженной настольной лампы с «классическим», «ленинским» зеленым абажуром падал на бумаги…
Полковник изучала «личные дела», делая для себя какие-то пометки…
И видимо эта работа продолжалось уже не первый час, потому что…
Алдонина, в какой-то момент, положила ручку на стол, устало откинулась на спинку стула, и сжала пальцами мучительно болевшие глаза у переносицы…
И в этот момент…
Без стука открылась массивная высокая дверь, и в кабинет вошел капитан Сиротин… В левой руке у него была кипа красных папок, перевязанных тесемками…
– Разрешите войти?
– Проговорил он с порога.