Целитель

Мамбурин Харитон Байконурович

Нет, Шебадд, это не твой мир, а мой, как и жизнь. Я решаю, как жить. Ты собой уже пожертвовал.

Оставшись в школьном коридоре наедине с Маной, я подтянул её за локоть, а затем прошептал на ухо жестким и холодным тоном:

— Ты — только моя. Только я имею право тебе приказывать, только я имею право тебя принуждать. Когда ты позволяешь это кому-то другому — ты изменяешь мне. Это недопустимо.

Капелька «давления», подхватить супругу за локоток, позволив перенести на ногах мгновение слабости, а затем увидеть её сияющие глаза и услышать тихое «Хай…». Хорошо. Надеюсь, это поможет.

Тьма — вовсе

не там, где нет света. Она везде… для закрытых глаз.

Я лучше буду тем, кто с недосыпа и плохого настроения устраивает с утра пра-прадеду веселую жизнь, обсуждая дуэль, что мы с ним смотрели, но не задавая вопросов про чересчур разумную панду по имени Пангао. А Горо очень хотел поговорить на эту тему. Он предвкушал, а может, даже репетировал рассказ всю ночь, но заговорившись со мной, позабыл про время, поэтому, когда я убежал, отнекиваясь опозданием в школу, мне вслед воздух сотрясали проклятия и ругань бойкого старика. Возможно, он даже раздумывал о том, не сходить ли со мной…

— Спаси меня, лучший друг! — простонал Рио, падая мешком на стул передо мной, — Тануки спелся с отцом, и забрал нас обоих в рабство!

— Ты поселил меня над логовом отпетых стерв, которые пихают записки под войлок моей двери и показывают сиськи камере… — отбрил я его, — Завтра начинается экскурсия, вот пару дней и отдохнешь.

— Думаешь, этот низкорослый гад об этом не знает? — в голосе Коджимы промелькнули похоронные нотки, — Мы сегодня с Мичико спать не будем!

— Вы сами начали эту авантюру, — я был безжалостен, — Втянули меня. Страдайте!

— А если серьезно? — поднял голову Рио, рожа его была хмура и помята.

— Я не спал больше суток. Но могу выслушать твои проблемы и, возможно, что-то подсказать. Пока мы в школе.

— Мне не нужны подсказки, мне нужен раб! — взвыл «грязный блондин» так, что аж девчонки, шепчущиеся у доски, испуганно взвизгнули, — Преданный! Исполнительный! Знающий компьютерную грамоту! Молча…

Тут он осекся и посмотрел в сторону двери в класс, куда только что зашла мирно потягивающая сок из трубочки Мана, за которой волоклась Хиракава. Завидев интенсивно пялящегося на неё Рио, моя жена настороженно встала, подозревая неладное. В общем-то верно делая.

— Акира…? — в голосе Коджимы появились какие-то незнакомые нотки. Посторонний человек их бы назвал просящими, я бы, скорее, отнес их к угрозе. Не той, после которой твои знакомые собираются на похороны, а той, когда они отказываются иметь с тобой дело, потому что ты был уличен в крайне компрометирующих событиях, сочиненных злобным изнемогающим разумом Коджима.

— Я не отдам тебе её в рабство. Мы придём оба, — вздохнув, я встал, собираясь начать уговаривать статную высокую японку на сверхурочную работу, но в это время пиликнул мой телефон. Посмотрев на дисплей и прочитав, что там было написано, я поправился, — Отдам вместе с Асуми, но они в десять часов вечера должны быть дома. И сытыми. Не полными апельсинового сока или пиццы, Коджима Рио, а сытыми. После нормального ужина.

— Вот его твоя синеглазая и сделает, — поднял руки довольный друг, — Хоть какая-то польза будет!

Ну, хотя бы так. А мне пора в медкабинет, проспать пару часов, а затем, дома, отправиться на виртуальную охоту. Довольно давно уже я расставил несколько ловушек на психа,

создающего киборгов и периодически написывающего мне угрозы на почту… одна из них сработала. Неуловимый гений, сумевший кустарными методами создать Хито-Хито, киборга на человеческой основе, всё-таки допустил ошибку. А я не люблю оставлять за спиной живых врагов, к тому же таких, кто постоянно обо мне помнит.

Интерлюдия

Жизнь порой делает крутые повороты, оставляя тебя ошпаренным, шокирующе оглядывающимся по сторонам, пытающимся понять, за что хвататься, где верх, а где низ. Это редкость для большинства людей, да и случается лишь тогда, когда они строят свои дома на песке, фигурально выражаясь, но для Маны, увы, оказалось трагически регулярным событием.

Сначала отец, потом мать. Несмотря на мягкость девушки, на её тихий и домашний характер, нельзя сказать, что оба этих происшествия сломили её. За добрым и пугливым нравом, демонстрируемым окружающим, всегда таился незаурядный разум, меньшее из достижений которого было получение отличных оценок в школе. Да, её ум постоянно был скован собственной натурой, но в этой клетке сквозь решетки было многое видно. В том числе и все недостатки отца, для которого она была лишь якорем, помогающим не утонуть в бездне безумия, да и позиция матери, которая вечно рядом, но никогда не близко, немногим от него отличавшаяся.

Мана знала, что они оба покинули её по желанию. Своему желанию. Знала и была им благодарна за всё то, что они уделили ей, но при этом понимала, что эти отношения были нездоровы. Как нездоровы и её, но что есть норма в этой жизни? Некоторое общепринятое и никем не соблюдаемое условие? Этого она не знала. Ей и не хотелось. Она выбрала за кем следовать, он выбрал её, а все остальное было малосущественно. Всё, что ей требовалось от жизни — научиться давать отпор всем, кто не он.

Так и было, пока она, наконец-то, не сделала первый шаг по этому пути.

Враг был рядом, он уже протянул свою жадные похотливые руки, чтобы схватить её, но Мана была настороже и… при оружии! Ловко схватив лежащую рядом с клавиатурой большую линейку, нашедшуюся дома у Рио, она звучно хлопнула ей по чужим конечностям, заставляя приставалу взвыть и поспешно ретироваться.

Постоянная бдительность!

Акира может сколько угодно думать, что Хиракава всё это проделывает, лишь желая добра Мане, но та куда лучше его знает, насколько на самом деле похотлива эта синеглазая кошка! Насколько испорчена! Это она, Мана, всегда рядом с Хиракавой! Она о ней знает больше всех!

Обжигающие бурлящие чувства, прорвавшиеся сквозь сломанную врожденную блокаду психики, даже не думали утихать. Лишившиеся тормозов, они устроили шторм в душе работающей за компьютером девушки, даря ей энергию, силу и волю. Она бодро била пальчиками по клавишам, щелкала мышкой, глаза внимательно следили за строчками на мониторе, но сама Мана Кирью думала о своем. Думала с того самого момента, как рука мужа, перехватившая её в коридоре школы, и его слова, окончательно доломали плотину, сдерживавшую её всю жизнь!