Целитель
Шрифт:
Кто-то, не буду тыкать пальцем в этого подлого киборга, придумал гамбит — попросту и внаглую атаковать Тануки Ойю, неприкосновенного мастера шоу Темного Мира. Нахрапом. Погнать паникующую жертву, понимающую, что её дни сочтены, как только за ним закроется двери гостеприимного дома комиссара. Загнать на Аракаву. Сенко-гуми слаба и малочисленна, но этот старый клан придерживается законов чести. Они были обречены достать свой козырь. Меня.
Таким образом поднят непонятный шум, Соцуюки скомпрометирован массовым несанкционированным применением силы в городе, Тануки напуган и… я получаю большой кредит доверия в Темном мире. В схеме не было варианта, в котором
Все получилось так, как хотел Хаттори. Увы, он не мог знать, чем я занимаюсь в интернете, не мог предположить, что учую крадущуюся по моим стопам Лену, пытающуюся разобраться, на кого охочусь я сам. Итог? Вербовка Акиры Кирью пошла по непредсказуемому пути, поэтому человек напротив меня ожидает, что я назову цену больше, чем мне хотели позволить. Отказ? Не предусматривается.
— И это не угроза, Кирью, — пожал плечами детектив, — Незачем. Тануки обречен упасть в ад, а ты сейчас обнимаешь его за талию, кто бы что не думал. Слишком хорошо вышло вас подружить. Стране нужно узнать тех, кто стоят за Снадобьем, мы не можем терять молодежь и не можем ждать следующей волны распространителей. А она будет. Надеюсь, ты это понимаешь.
— Соцуюки выкинул одного из своих людей как кусок мяса под нос Тануки, — неторопливо проговорил я, — Глупую и ничего не умеющую девчонку.
— Молодежный турнир, не забыл? — Хаттори был невозмутим, — Таких как ты было мало. Очень. Таких как ты вообще мало. Поэтому Ойя тебе верит, парень. Ты слишком молод.
— Конкретно. Что вы от меня хотите?
— Акиру Кирью, ищущего творцов и распространителей синтетического Снадобья, — немедленно откликнулся Спящий Лис, — Ничего больше, ничего меньше. Никаких указаний, никаких заданий, никаких условий.
— … и заходящего в гости к тебе?
— Думаешь, они не знают о том, что мы общаемся? Я лишь слегка усугубил впечатление. Кроме того, не забывай, окружающие меня знают совсем-совсем с другой стороны. Принести сакэ? Выпьем? Закорешимся?
Оглядевшись, я ткнул пальцем в сторону большого телевизора, примостившегося на одинокой кухонной тумбе, невесть что забывшей в этой мастерской.
— Я лучше возьму приставку. Эту вот, «Пингао-3Р».
— Эй!!! Это раритет!! — не на шутку испугался Хаттори.
Началась полушутливая перебранка-торг по поводу приставки. Я прекрасно осознавал, что меня подставили, манипулируя близкими, подвели к нужной ситуации и вынуждают участвовать, даже несмотря на то, что я могу сотворить в ответ. Это обычный двухуровневый шантаж, нигде не мелькает даже малейшего намека на то, что у меня есть друзья и близкие, которые «могут пострадать», но все это читается между строк. Вопросы национальной безопасности.
— Ладно, забирай «Квадру» и роутер, — наконец сдался детектив, — и…
— Первое, что вы мне обеспечите, — поднял я один палец, — Авансом. Хиракаву Асуми…
Лицо только что веселившегося киборга радикально изменилось, потяжелело, набрякло, глаза стали острыми и колючими.
— Это моя женщина, — продолжил я, — И она не будет рожать детей никому, кроме меня. Фактически, я вас ставлю в те же стартовые условия, в которые вы пытались поставить меня… только успешнее. Это мой ультиматум. Старые рода должны от неё отказаться, полностью. Точка. Второе — намного легче и проще, Хаттори-сан, мне понадобится ваша помощь в одном проекте. Не
— Не знал, что ты к ней так сильно привязался… — выдохнул Спящий Лис. Ему крайне не понравились мои слова.
— А я не знал, что вы загоните меня в эту ситуацию, но вот мы здесь.
— До турнира считанные дни, Кирью. Это невозможно.
— Пусть участвует, — пожал я плечами, — но затем уходит свободной и без шлейфа претензий ко мне и себе.
Я не собирался вмешиваться в судьбу Хиракавы Асуми. Ей, конечно, не было приятна судьба племенной лошади для каких-то левых типов, несмотря на все привилегии, полагающиеся «яркоглазым», но девушка смирилась с этим, нашла плюсы в своем положении, построила планы жизни. Несмотря на истекающее время, она не пыталась взять себе больше, чем раньше, а наоборот, заботилась обо мне и Мане по мере сил. Я уже не мог считать её чужой.
В планах было попасть на этот турнир, благо нужный статус у меня был, как ученика Хиракавы. Попасть, посмотреть, попробовать наладить контакт с теми, от кого будет что-то зависеть. Посмотреть на них, понять, как пользуются Ки, возможно, выторговать девушку себе в обмен на пару секретов. Сложно, рискованно, непродуманно, много «если» и «то», но планы были.
…и внезапно появляется Хаттори.
Что же, можно и так.
Как оказалось — нужно и так. Со слишком большой, ничуть не играемой неохотой, даже нервозностью, Спящий Лис согласился на сделку. Подобное поведение как нельзя лучше подтверждало то, что я слышал ранее о Старых родах от деда и самой Асуми, а значит… возможно, мне повезло. Несмотря на сложившиеся обстоятельства.
Направляясь домой, я размышлял о сложностях, присущих жизни смертных. С людьми легко иметь дело, когда ты из неприступной цитадели можешь направлять в любую точку планеты метеориты. Ты говоришь, тебя слушают и исполняют. Не то, чтобы я часто этим пользовался, мои интересы редко касались простых людей, но не обязательно применять то, что ты можешь. Достаточно мочь.
Однако, общество смертных, когда я стал одним из них, показало много новых граней. Где-то приходится уступать, когда это не обязательно. Где-то давить, хотя это и не нужно. Многообразие, хитросплетения, интриги и компромиссы — тонкая паутина для слабого и уязвимого ко всему существа.
Хаттори был кристально уверен, что совместный проект Мичико Коджима и Тануки Ойи — это следующая ступень, подготовка для новой волны Снадобья. Уже не просто забрасывание рынков Снадобьем, а предварительная подготовка, популяризация продукта. Выехать на Специальном Комитете, радостно спонсирующим создание новых арен, получить популярность благодаря интернету и работе Тануки, сгладить углы, показать новую жизнь подросткам, а затем… Это было более чем вероятно.
Я немного уже понимал человека, взявшего себе имя Тануки Ойя. Его комплекс роста, комплекс неполноценности, трансформировался в неутомимое желание творить, быть замеченным, создавать нечто новое. Ойя, даже шагающий по агонизирующим телам, был совершенно незлым человеком, ему не нравился вид крови и крики боли, он не испытывал удовольствие при виде выносимых в мешках трупов, но это было контролируемое неприятие. Никому не нравится вставать в шесть утра, делать зарядку, идти на работу. Но надо. Это издержки.