Целительница будущего короля
Шрифт:
Он всё правильно сказал. Я изобразила зевок, обняла подушку и пожелала ему спокойной ночи. Но ещё долго не могла уснуть. Какое-то непонятное напряжение осталось во мне после объятий с Кайденом: ощущение странной неудовлетворённости, словно мне чего-то не хватило, какой-то капельки, для чего-то феерического. Очень странное чувство.
Глава 29. Правильно?
Иногда, бывает, поступаешь правильно, но остаётся чувство, что сделал что-то не так. Именно это ощущал Кайден, разглядывая лицо
Утренний свет просачивался в щель между портьерами, омывал её кожу, вытягивал тени от длинных ресниц, ласкал пухлые губы, изогнутые в сладко-мечтательной улыбке. Кайден слушал дыхание Эйны, её волосы шёлком окутывали его пальцы. Он не двигался, заворожённый её красотой, не смея разбудить.
Кайден понимал, что ночью, справившись с собой, поступил правильно: что бы он оставил Эйне после близости с собой? Сожаления? Воспоминание? Чувство невозможности быть вместе?
Мать Эйны, Беарика, выбрала не лучшее место, чтобы растить незаконнорождённую дочь: в крупных городах и столице к такому относятся проще. Здесь не зазорно воспитывать бастарда. Пусть не принимать в семью, но поставить на ноги, обеспечить доходным местом или делом. Женщины, родившие бастардов, порой даже замуж выходили. Но чаще оставались одни.
И этого одиночества, сожаления о былом, вечного ожидания удара от Венанции Кайден Эйне не желал. Пусть его перетряхивало от одной мысли, что Эйна будет с другим, но разумом он понимал: ей нужен мужчина, который позаботится о ней на законных основаниях, сможет её поддерживать, всегда находиться рядом.
Кайден мог соблазнить, воспользоваться неопытностью Эйны, её пробуждающейся чувственностью, он желал этого так сильно… и не мог не воспринять мольбу Эйны, её нежелание повторить судьбу матери, страх навсегда остаться одной.
Угрозу сбежать от него.
Может, это было глупо, но Кайден хотел, чтобы Эйна оставалась рядом. Пусть недосягаемая, пусть на краткий срок, но – рядом.
«Эйна, Эйна, Эйна…» – Кайдену невыносимо хотелось обнять её и остаться, но он бесшумно выскользнул из постели, не потревожив её сладкий сон.
***
Проснулась я одна. Поняла это сразу. И это было правильно. Разумно. Но как-то грустно. Открыла глаза: напротив кровати сидел Черныш и преданно смотрел на меня. Завилял хвостом. Потянулся, укладывая брылястую морду на край постели. Продолжал вилять куцым хвостом.
Протянув руку, я повела пальцами по бархатной макушке. Черныш аж заскулил от удовольствия, льнул к моей руке, молотил пол хвостом. И я поняла, что заберу его с собой. Позже, когда моя помощь уже не будет нужна Кайдену, я заберу Черныша с собой, буду гладить эту бархатную морду и вспоминать его хозяина…
Тряхнув головой, слезла с кровати. За дверями послышался шорох, я замерла в ожидании очередного явления Венанции, но вошла служанка.
– Госпожа Эйна, вам пора собираться, если хотите успеть на завтрак.
Еда… о, да, я безумно хотела есть. И впервые с приезда сюда жаждала послушать сплетни: не терпелось узнать, получилось ли у Кайдена избежать Венанции, и как много людей знают о том, что она искала его у меня.
– Никакая
– Для нас – госпожа, – возразила служанка, и я не стала с ней спорить.
Подстёгиваемая любопытством, я быстро умылась, заплела волосы и оделась, после чего в сопровождении Черныша и служанки спустилась к пиршественному залу.
Черныш в десятке шагов от дверей свернул в сторону и уселся рядом с караулящим вход стражником. Из зала не доносилось ни звука, и это показалось подозрительным, но пёс вёл себя спокойно, поэтому я дождалась, когда стражник откроет передо мной створку.
Людей в зале было не так много, как на пиру, но почти все места за столами оказались заняты. Ели и пили гости в напряжённом молчании. Витражные фениксы пропускали сквозь себя сияние алхимических ламп, и сейчас этот оранжево-красный цвет казался каким-то особенно мрачным.
Посередине расположенного на возвышении стола восседала Венанция: бледная, с густыми тенями под странно поблескивающими глазами. Стиснув кубок, она мрачно смотрела на меня. Кресло возле неё, ранее занимаемое Кайденом, пустовало.
Поклонившись принцессе, я под её тяжёлым взглядом пошла вдоль стены к столу целителей и воинов герцогов, где не занятыми оставались два места: моё и Чигару.
Смотрела на меня не только Венанция. Тут и там порой раздавались шепотки, и к моим щекам приливала кровь: казалось, все только и говорили о том, что Венанция искала Кайдена в моей спальне.
Но целители приветствовали меня кивками без каких-либо намёков (только бледноватая Рея посмотрела недобро), а когда Венанция отвела от меня взгляд, начали перешёптываться между собой. И, к моему изумлению, обсуждали они не поиски Кайдена в моей спальне, а поиски Кайдена по всему замку.
По всему замку! Со стражей и слугами! До утра!
– Что случилось? – шёпотом спросила у Ска – сидевшего рядом целителя Экусов.
– По официальной версии Венанции донесли, что на остальных герцогов тоже готовят покушение, все остальные были под охраной, и только несчастный герцог Кайден не знал о грозившей ему опасности, – патетичность в шёпоте Ска сплеталась с насмешкой, он притянул кубок к губам, скрывая от стола принцессы улыбку, – и её высочество не могла оставить своего верного вассала без защиты, поэтому всё ночь искала его, не давая покоя своим царственным ногам.
– И в это кто-нибудь верит? – я прикрылась от королевского стола кусочком хлеба.
– Ну-у… – протянул Ска с усмешкой и хитро покосился на меня. – А вам не интересно, какова неофициальная версия ночных событий?
Ответить не успела: двери открыли, и в зал решительно вошёл Кайден.
Глава 30. Тема для сплетен
К утру поиски практически сошли на нет, у Кайдена появилась возможность привести себя в порядок, обдумать ситуацию. Успокоить гнев: Венанция знала его историю и не могла не понимать, что применение любовного зелья для него больше, чем оскорбление: это что-то совсем за гранью. И, увидев её вытянувшееся бледное лицо, он ощутил непередаваемое отвращение.