Целительница будущего короля
Шрифт:
И что останется?
Что у меня останется после того, как я уеду в родовой замок Канисов, где будет править Кунмаэль?
Я вдруг ощутила себя невыносимо одинокой и незначительной. Потерянной. Словно неживой. Казалось, моё сердце замрёт, не будет больше ярких чувств, только это безысходная леденящая пустота. Я задыхалась. Страх сковывал тело. Я не могла оставаться здесь, мне нужно было… за что-то зацепиться, развеяться, ощутить тепло.
Сами стены давили, я не выдержала и поднялась с кресла.
Псы тоже
Несмотря на устроенное Венанцией и Чигару представление, все в резиденции Канисов относились ко мне благодушно. Никто из охраны не препятствовал, когда я, со свитой из чёрных мастифов, пошла навестить Кайдена.
Он работал в кабинете: просторной и почти пустой комнате. Похоже, предпочитал, чтобы его не отвлекали лишние вещи. И как резко это контрастировало с привычками Венанции забивать всё барахлом.
– Доброй ночи, – поздоровалась я, разглядывая сосредоточенное лицо Кайдена, отмечая влажность его разметавшихся по плечам волос.
Он тоже был в бархатном халате и не поднимал на меня взгляда, продолжая что-то писать длинным белым пером. Лишь коротко кивнул, обозначая приветствие.
Я вошла в кабинет, псы, переступив с лапы на лапу, разлеглись в коридоре, и я, сообразив, что забегать они не будут, просто закрыла за собой дверь:
– Прости, что заняла твою ванну.
Мои руки подрагивали.
– Тебе нужнее, – заметил Кайден. – Ты как?
И снова он не поднимал на меня взгляда. Таким мужем он будет? Холодным, отстранённым и вечно занятым?
Муж… Вот бы почувствовать, каково это. Я прошла по мягкому ковру, обогнула стол и склонилась над невысокой спинкой кресла. Ладони скользнули по плечам Кайдена и скрестились на его груди. Всё во мне затрепетало от его простого человеческого тепла. Перо дрогнуло в пальцах Кайдена, а я зарылась носом в его пахнущие травами волосы, обняла крепче. Мне нужно было это тепло.
– Эйна, – надломлено прошептал Кайден.
– Я просто хочу согреться, пока есть такая возможность, – прошептала я и разжала руки.
Он попытался удержать их на своей груди.
– Хочу почувствовать, каково это – жить с тобой и иметь на тебя право, – я поднырнула под его локоть, втиснулась между столом и подлокотником и забралась на колени Кайдену. – Иметь возможность делать вот так.
Кайден почти не дышал, но, когда я всем телом прижалась к горячей груди, его сердце стучало, как сумасшедшее.
***
Не прикасаться, не поощрять – это было невыносимо тяжело. Мучительно. Словно разрывать сердце.
Когда Кайден уходил, Чигару окликнул его и поднял кружку будто бы в шутливом прощании, но взгляд его был предельно строг и трезв:
– Кайден, если она влюбится в тебя, если
Кайден зажмурился, но так аромат чистой кожи Эйны пьянил ещё сильнее.
– Мне так холодно, – прошептала она.
Мог ли Кайден отказать ей в простом человеческом тепле? Нет. Он обнял Эйну за плечи и чуть развернул:
– Прости, мне надо закончить дела.
Тонкие пальцы Эйны скользнули по шее Кайдена, пробуждая в нём волну самых диких и нежных чувств – до мурашек, до щемящей боли в сердце. Он заставил себя не смотреть ей в глаза. Но он не мог не ощущать её близость, не слышать её голос:
– Разве тебе не надо выспаться и набраться сил перед турниром?
Сам её голос был одуряющим соблазном, разбивающим мысли и волю на тысячи мелких осколков. Кайден признался:
– Единственным опасным противником был Оксинт Апрум, остальные до него не дотягивают.
Да и выигрывать в этом состязании Кайден уже не хотел. Если бы был хоть кто-нибудь…
Кайден впился в письменное перо, как утопающий в плавающую на поверхности деревяшку.
Эйна вздохнула на его груди:
– Извини, я тебе не мешаю?
Мог ли Кайден ответить иначе, чем:
– Не мешаешь…
Лучше было бы ответить что-нибудь другое, но отказать Эйне, спасшей ему жизнь, попавшей в опасность из-за него… «Я просто не хочу её отпускать», – понимал Кайден. Его сердце разрывалось каждый этот миг, когда Эйна сидела на его коленях, и он не имел права потворствовать никаким своим желаниям, даже таким простым, как просто находиться рядом.
Он сосредоточился на документах из герцогства. У него почти получилось, Эйна повернула голову и, вроде бы, читала то же, что и он. Но вот Кайден поймал себя на том, что он перебирает тяжёлые пряди Эйны. Волосы у неё были короче, чем принято у аристократок, но очень густые. И действительно тяжёлые.
«Словно золото, – мелькнула мысль. – Тёмное золото».
Блаженством было пропускать их сквозь пальцы, взвешивать на ладони, ощущать эту их восхитительную тяжесть. Кайден покосился на Эйну: её ресницы трепетали, словно от его касаний она жмурилась подобно довольной кошке.
– Ты все дела герцогства ведёшь вот так, лично? – спросила Эйна и запрокинула голову.
Теперь Кайден полностью видел её лицо: изящные черты, полные алые губы и огромные глаза. Сейчас она казалась такой мягкой и податливой, но Кайден знал, что это впечатление обманчиво, он помнил, как она держала у его шеи кисть, словно кинжал, и угрожала своему герцогу. Он помнил её недавнюю резкость в разговоре с принцем Чигару, как Эйна задвинула его, Кайдена, чтобы взять слово. Да и для возвращения в королевский замок за ним после всего случившегося нужно обладать не дюжей смелостью и дерзостью.