Целительница: другая
Шрифт:
— И что ты делала?
— Жила.
— Чёрт, мне нужно бежать. Ты точно будешь в парке? Там же дождь?
— Точно. Возьми зонт, если тебе он мешает.
— Ведьма, просто! — всплеснул руками Алексей, поднимаясь.
— Уже нет, — не согласилась она и уставилась в окно.
***
Небо не собиралось исправлять свое хмурое настроение. А дождь закончился, оставив лишь мелкую морось, как послевкусие. Ветер стих. Река, казалось, что не двигалась. Вот и Вика сидела без движений на деревянном
Темной тучей над ней навис зонт, а Смолин встал рядом, не собираясь садиться на влажные доски.
— Ты как неживая.
— Живее тебя. Я не боюсь почувствовать, как капли дождя падают на мое лицо.
— Сомнительное удовольствие.
— Ты пробовал?
— В детстве пробовал, наверное.
Вика лишь тихо улыбнулась.
— Всё! Мне надоело смотреть на твое кислое лицо. Беру над тобой шефство. Пойдем.
Пятницкая вновь лишь улыбнулась словам Алексея, и не шелохнулась.
— Ладно, скажу то, что ты хочешь услышать. Мне чертовски скучно одному в вашей дождливой Москве. Составь мне компанию. Я уеду завтра вечером, и сможешь снова грустить.
— В нашей Москве и одному? — переспросила Вика.
— Точно! А чтоб ты точно поехала со мной, буду держать интригу до места назначения. Пойдем, вызову нам такси.
— Ты на такси, а не за рулем? — Смолин все же смог удивить Викторию.
— Да. Все расскажу после. Идём.
Глава 2
Такси остановилось возле Сталинской высотки напротив белого дома.
— Лёша, зачем мы идём в отель? — смутилась Пятницкая.
— Затем, что в шпиле этого отеля прекрасный бар с прекрасным видом, я заказал там столик. А пока мы будем ждать ужина, то сможем выпить что-нибудь в баре внизу. Надеюсь, ты не заснёшь сразу после пары бокалов красненького?
— Не усну, — улыбнулась Вика, последовав за Алексеем, а мысли уносили её в прошлое, в котором Витя устраивал ей схожие сюрпризы. Тело приятно задрожало от волнения. И она позволила себе расслабиться в этом чувстве, погашая внутри боль утраты.
После она расслабилась в мягком кресле, прикрыв глаза. И остались только звуки. За спиной прошла женщина, ее каблуки тактично постукивали, а колесики чемодана чуть поскрипывали. Но вдруг возникший ковер резко прервал звуки. Тогда донеслось, как парочка замурлыкала на французском, отдаляясь к стойке регистрации. Следом прошли два австрийца, удивляя мягкостью немецкого языка. Деловито заболтали спешащие русские.
— Судя по выражению лица, тебе здесь нравится, а не хотела идти.
Вика открыла глаза, возвращаясь к Смолину:
— Мне нравятся бары в лобби отелей. Они чем-то схожи с аэропортом.
— Есть ощущение отпуска, да?
— Что-то типа того.
— Мне
— Да.
— Почему мы раньше никуда не ездили?
— Ты ездил по командировкам.
Алексей сделал многозначительную паузу и выдал:
— Тебя не смущает, сидеть здесь в заношенных трениках?
— Меня нет. Почему ты спросил? Разве здесь дресс-код?
— Я хочу пойти в бар с красивой женщиной. Мне нравилось, что ты носила платья.
— По-твоему только платье сделает меня красивой?
— Платье подчеркнет твою красоту. И вообще люди — существа социальные, у которых есть негласные правила хорошего тона. Или у тебя есть задача бросить вызов обществу?
— Нет, — сказала Вика, подумав, что, в сущности, у нее нет претензий к обществу, как и громких заявлений для него. — На какое время у нас заказан столик?
— О! Ты не споришь? На шесть.
— Не вижу повода для спора. Я постараюсь успеть к сроку. Поеду домой и переоденусь, — хотя просчитывая в уме возможные варианты перемещения: такси, метро, автобус, — задача казалась нереальной.
— Если бы я хотел, чтоб ты переоделась дома, то завёл бы этот разговор ещё в парке.
— А чего ты хотел?
— Хотел сам порадовать тебя и купил тебе новые платье, туфли, тушь, румяна, помаду. Нижнее белье не покупал, чтоб ты не подумала ничего лишнего. Если что-то не подойдет, верну в магазин. А так, всё твое.
Вика посмотрела на Алексея, который сидел даже без портфеля или маломальской сумки. Он усмехнулся в ответ её непонимающему взгляду и подвинул по столу карточку-ключ от номера в гостинице.
— Номер 2046 на двадцатом этаже. Я подожду тебя здесь. И на всякий случай скажу, что второго ключа у меня нет. Не переживай. Оставь все там, после у тебя будет возможность переодеться.
Пятницкая смущенно взяла ключ и пошла к лифтам. Ей было настолько непривычно заметить в себе смущение, и вообще ощущать чувства, что сама способность всё еще испытывать их, ошарашил её больше, чем действия Смолина.
Она медленно зашла в номер. Рука её скользила по стене, коснулась края комода, после кресла и замерла на шторе. Дождь прекратился. Пятницкая же заплакала.
Они никогда не были с Виктором в этом отеле, но это враз оживило все картины её прошлой счастливой жизни. Не было ли проблем? Конечно, были! Но рядом был и тот, с кем хотелось их решать, а не вязнуть в обидах и злости, тот с кем иногда можно было ничего не решать, а забыться в объятиях, веря, что всё будет хорошо. Его больше не было. Только солнце показалось из-за туч, оживляя реку красно-золотыми искрами, показывая ей, что и после сумрака, можно снова начать светить и дарить людям своё тепло.