Целительница: другая
Шрифт:
— Обезболить на время энергией безусловной любви. Держи поток, не включай автоматически, чтоб в любой момент убрать.
— Ладно, спасибо. Вера, а вы хотите общаться так со своим ангелом?
— Хочу.
— То есть теперь и моя жена будет выглядеть такой же безумной? — восстал Михайлов.
— Я вас научу разговаривать с ангелами силой мысли.
— Хорошо, — улыбнулась Вера, явно не боясь реплик мужа.
— Как же я спокойно жил до этого, — всплеснул руками Иван.
— Вы привыкнете и вам даже понравится, — улыбнулась Вика.
***
Вита собрала волосы в пучок и убрала их под сетку. Надела двусторонний просвинцованный фартук, больше похожий на жилет, застегнув
«— Интересно, каково это лежать и понимать, что в тебе копаются?»
— Не думай, — мысленно осекла Викторию Вита. — Это мешает. Наблюдай и молчи.
— Буду в мониторной, — кивнул анестезиолог Виктории, подходящей к операционному столу, и вышел.
Под операционным столом находилась рентгеновская трубка — излучатель, а сверху преобразователь. Данная конструкция была похожа на большое белое разомкнутое кольцо, в разрыве которого и лежал пациент. Рентгеновское изображение, как и показатели жизнедеятельности больного, выводились на экраны мониторов, висящих на противоположной стороне стола. Со стороны хирургов располагались различные регуляторы, которыми настраивалось изображение. Антон ассистировал Вите и ждал, когда она начнёт.
Ей предстояло ввести катетер в бедренную артерию правой ноги пациента, проводя его в аорту до сердца и коронарных сосудов, и ввести контраст, чтоб на мониторах высветилось, где именно произошло сужение сосудов.
— Я пошла, — сказала Вита и начала вводить через катетер длинную предлинную тоненькую проволочку — проводник, чтоб доставить по нему в место сужения сосуда баллон.
— Подошли. Надуваем, — скомандовала Вика, вдруг понимая, что говорит она, а Вита наоборот отстранилась. Обстановка была не та, чтоб пугаться и выяснять отношения. Пришлось мгновенно вернуться к происходящему и наблюдать, как Антон индефлятором, прибором похожим на большой шприц с манометром, раздувает баллон.
Так атеросклеротическая бляшка вдавилась в стенку сосуда и просвет артерии увеличился. Для сохранения результата всё по той же проволочке в место бывшего сужения Вика доставила стент — металлическую сеточку, пока ещё не расправленную и похожую на проволочку.
— Раскрываем, — вновь скомандовала Вика, а Высотников вновь надул очередной баллон со стентом, чтоб тот вдавился в стенки сосуда и зафиксировал просвет.
Операция продлилась минут сорок, Вика вышла из операционной и только тогда обнаружила, что вся в поту под тяжёлым фартуком. Хотя не он был причиной этого пота.
— Так было нельзя, — мысленно сказала она Вите.
— А как бы ты ещё осознала, что можешь делать операции?
— А зачем был весь этот эксперимент, если ты не переходишь в мою вселенную? У меня ещё будет куча времени научиться всему, когда я пойду в медицинский.
— Не знаю, — вдруг смутилась Вита. — Я забыла.
— Забыла или передумала?
— Забыла.
— Ладно, — махнула рукой Пятницкая и осознала, что она и правда махнула именно своей рукой в стенах дома своих родителей.
Вика вышла из своей комнаты. Для неё было странным, что родители ничего в ней не изменили, не переделали в кабинет или дополнительную спальню. Мать Виктории, как часто это бывало, готовила на кухне. Вика зашла и села на своё обычное место за столом.
— Привет, — сказала она маме.
— Привет! Хочешь есть или чай?
— Кофе. Я сделаю сама, — сказала Вика, подходя к кофеварке.
Виктория вертела в руках нетронутую
— Если ты думаешь, что я возненавидела тебя после смерти Виктора за то, что ты перестала меня учить магии, и это в итоге привело к моему выгоранию и к гибели моего мужа, то нет.
Анастасия Георгиевна отложила свои дела и села за стол, напротив Вики.
— Я возненавидела тебя за твоё враньё, за твою напускную идеальность. Идеальный муж. Идеальная работа. Идеальное спокойствие. Всегда всё знаешь, как ходячая энциклопедия. Всегда готова поговорить. Только что я знаю о тебе настоящей? Ничего. Ты же не живая. С тем же успехом меня мог растить робот и идеально заботиться обо мне, даже гладить по голове и целовать на ночь. Робот без прошлого, никогда не совершавший ошибок, выдающий лишь правильные ответы. А я росла с гнетущим ощущением, что уродец, который зачем-то чувствует, да ещё вечно ошибается. Вот только и ты и я, мы в первую очередь люди, а потом уже идёт приставка, мол, обладающие даром. Мы подвержены дуальному мышлению, страстям и порокам. Нас тянет и вниз и вверх одновременно. Внутренний комфорт и принятие себя, важнее идеальности, мам. Ведь идеал — это всегда внешнее и оценочное понятие. А ты себя не принимаешь. И я по твоим стопам себя не принимала. Знаешь, что я поняла и что всегда мне транслировал Витя, а я никак не могла осознать, пока не закрылась одна в квартире. Что бы ни случилось, со мной всё Окей. Изначально все Окей, а не типа, ты ещё научишься, понаберешься опыта и прочее. Нормально чувствовать и нормально чувствовать разные эмоции. Из базовых эмоций только одна — радость — положительная, а остальные: страх, гнев, печаль, отвращение — они с точки зрения общества негативные, но помогают нам выжить. Без радости человек проживёт, без страха — нет. Бесстрашные долго не живут. Не нормально иметь всегда идеально ровный эмоциональный фон. И показывать даже родным, только положительные чувства. Зачем тебе это? Ведь в тебе до недавнего времени было очень много того же страха. Иначе зачем ты тихо сидела в книжном, стирая пыль с полочек, а не использовала свой дар по назначению. И лишь теперь начала раскрываться. Центр развития личности с Машей открыли. Не думай, это я лишь по началу злилась, сейчас отпустило. Обучайте других, тем более раз придумали какую-то методу, чтоб объяснять азы магии всем. Знаешь, от чего мне пока не по себе, я научилась жить без тебя. В этом есть что-то неправильное, словно дерево без корней. Впрочем, я выросла и я живая. А как ты будешь жить без меня?
Анастасия Георгиевна тихо заплакала, закрывая лицо руками. Вика поднялась и подошла к ней. Присела и обняла.
— Я прощаю тебя за не любовь и зависть. У тебя есть в этом мире своё место, а у меня своё и даже совсем в другой вселенной. Я благодарна тебе за мое рождение и твою заботу обо мне. Прости меня, что пока я не чувствую к тебе любви. Во мне было столько сомнений и ненависти к самой себе, что я пока ещё не могу. В душе очень пусто. Впрочем я верю, что то, что произошло, было правильным и наилучшим из вариантов. Ангел сказал, что было много вселенных, когда мы даже не дошли и до этой точки, значит мы молодцы.
Анастасия Георгиевна не могла говорить лишь продолжала плакать, а дочь обнимала её. Когда слезы матери стихли, Вика поднялась с колен и присела за стол:
— Пожалуй, выпью какой-нибудь твой чай. Кофе остыл.
— Ты уйдёшь в другую вселенную? — с горечью спросила её мама, не спеша ставит чайник.
— Да, мам. Я пойду к Виктору. Я хочу быть с ним. А он в другой вселенной.
— Вселенные будут соединены как сейчас?
— Я не знаю.
— Мне грустно от мысли, что мы можем вновь потерять связь.