Целительница: другая
Шрифт:
— Ты дождался. Смолин возвращается. И будет оптимизировать процессы в банке. У него пока нет команды. Может твои станут его проектным офисом? А вы выступите партнёрами в этом деле?
— Интересно. Готов с ним побеседовать.
— Тогда я скажу ему. Он вернётся в головной офис через две недели. А его презентацию я пришлю тебе сегодня на почту. Конфиденциально, конечно.
— Шустрый, — одобрительно закивал Николай. — Буду ждать материалы.
— И ещё у меня к тебе есть уже магическое предложение. Хотя будет
— Да уже пол жизни здесь, если не больше, так что не пугает.
— Я могу тебя вписать в энергетическую структуру банка. Будешь всегда на одной волне с системой. Главное, оставаться в системе и не переходить в другой бизнес.
Николай задумчиво посмотрел в окно.
— Мне это нужно, чтоб самой выйти из системы. Хотя если нет, то нет.
— Нет, я не поэтому молчу. Удивляюсь, как ты вовремя появилась. Как всегда вовремя. И теперь кажется и мне повезло.
— А что?
— Да уже думал собирать вещи. Не всё сейчас гладко. И часть высшего состава сменились.
— Если вписать тебя в систему, то у тебя здесь всегда будет место под солнцем. Как говорила, минус один, нельзя уходить самому, только если на пенсию.
— Вписывай. Я к этому банку вполне прикипел. И знаешь, я рад тебя видеть. И рад, что ты в порядке.
— И я.
***
Вика с Виктором сидели в кафе в торговом центре между башнями их банков. Пятницкая не могла отличить этот мол от торгового центра в родной вселенной.
— Мы можем снять квартиру, в которой сейчас живём. А Вите я оставлю квартиру на набережной.
— Ты не будешь с ней говорить?
— Нет, не хочу, — честно признался Виктор. — И без того всё хорошо складывается. Я нашёл выход на один областной детский дом. Сделают тебе свидетельство о рождении и аттестат. Дубликаты, конечно. Ты не публичная личность, чтоб сильно копать твою историю. А так будут реальные документы. Пока будешь в декрете, закончишь заочно какой-нибудь институт. Так и время незаметно пролетит.
Отчего-то Вика не радовалась такой развязке, а даже испытывала сердечную боль. Оно ныло и как камень, тянуло вниз в печаль и стыд. На удивление эта боль была не для неё, а для Виктора. Боль подталкивала и давала ей силы вступить с мужем в спор.
— Прости, милый. Я сейчас с тобой не согласна. Я чувствую себя воровкой и предательницей. Нужно сказать Алексею о моей беременности.
— И что будет? Останешься там?
— Нет. Поговорю с Витой. И попрошу обменяться телами.
— Так ты предаёшь меня.
— Так я даю нам возможность родить нашего ребёнка и не жить с грузом ответственности за враньё. И так много сложностей в жизни. К чему ещё и это?
— Я хочу этого ребёнка.
— А я хочу ребёнка от тебя. Я больше не боюсь иметь детей. Всё это случилось именно для того, чтоб я перестала отказываться от полной семьи.
— И ты будешь врачом?
— Я с детства об этом мечтала. Если мечта окажется не так заманчива, уйду и в декрете получу другое образование в вашей вселенной, чтоб потом работать кем-то ещё.
Виктор молчал, проводя пальцем по лбу, словно хотел разгладить морщины.
— Ангел сказал, у нас по судьбе может быть трое детей.
— С этим?
— Без.
— А так было бы четыре.
Вика округлила глаза:
— А-а-а, давай договариваться на берегу. Ты хочешь четырёх детей?
— Мы давно уже в одной лодке, милая, — пожурил её Витя. А потом улыбнулся. — Готов сойтись на двух.
— Договорились! Будет двое и наших.
— Я поговорю с Витой.
— Давай, я сама. А если не получится, ты подключишься.
— Хорошо.
***
Солнце было в зените, пекло макушку и искрило воду в Москве-реке. Какое забытое чувство стоять здесь между встречами и набираться сил перед решением очередной задачи.
— Как быстро всё налаживается, да, серый?
— Нет, — ответил ангел, проявившийся рядом с Викторией.
— Разве? — не на шутку удивилась Вика.
— Ты считаешь, что больше двух лет траура, один из которых был в полном забвении, это быстро?
— Сейчас всё происходит стремительно?
— Как у пружины, которую долго сжимали, а потом отпустили.
— То есть всё могло произойти раньше?
— Оно происходит тогда, когда происходит. Когда ты к этому готов. Да и не только ты.
— Я рада, что это происходит.
— И я.
— Тебя потом поменяют на обычного ангела?
— Не сразу.
— Могут оставить? Как-то ты мне симпатичен.
— Это приятно. И будет зависеть от тебя.
— От того, как я перейду в другую вселенную: в этом теле или теле Виты?
— Нет. От решений, которые ты будешь принимать через пару лет.
— О, значит у нас будет ещё пару совместных лет. Хорошая перспектива.
— Согласен.
— Подскажешь, где сейчас Вита? А я пока переброшу себя в ту вселенную.
— Не нужно. Она здесь.
— Ого?! С Лёшей?
— Нет.
***
Сосны слегка покачивались на ветру и не пускали солнце пробиться к земле. От того здесь всегда было немного зябко, а может от большого количества энергии смерти.
— Привет, — кивнула Вита, когда Пятницкая подошла к могиле Виктора. — Ощущения, что это могила моего мужа.
— Отчасти ты права.
— Что ты сейчас здесь чувствуешь?
— Грусть. Произошедшую трагедию никто не отменял. Сначала пустошение сменяет боль, а потом на это место приходит грусть, как минимум о том, сколько времени потрачено на печаль. Такой вот парадокс.