Целительница: другая
Шрифт:
Вика переслала эти сообщения Алексею и начала собирать вещи.
— Кто сделал эту фотку? — обрушился на Вику гневный вопрос Смолина. Лена прислала Вике фотографию, на которой они были запечатлены с Алексеем, уходящие с концерта под ручку.
«Какой важный вопрос? — подумала Пятницкая. — Именно это стоит сейчас обсудить».
— То, что она пишет, бред! Истеричка! Ты-то хоть свои вещи оставь, Вика!
«Жуткое ощущение дежавю. Сейчас правильно спросить: «Когда ты собирался мне рассказать, что женат?». Только совсем не важно, что Лёша скажет. Стоит отдать ему должное,
— Не уходи. Куда ты пойдёшь?
«Хороший вопрос. Пойду от тебя».
— Не знаю, Лёш.
— Тогда не уходи. Мы со всем разберёмся.
«Мы?»
— Разберись сам с собой.
— Да чёрт бы побрал её! Снова она во всё лезет!
«С собой Лешка, разберись с собой. Дело же не в Лене».
— Ну, куда ты пойдёшь? Господи, как ребёнок!
«Как ребенок. Чувству и знаю, чего хочу».
— Пойду проветрюсь. Нам обоим это не помешает.
Вика врала. Она больше не собиралась возвращаться. Хоть и не знала куда пойдёт.
— Милая, — прильнул к ней Смолин. Пятницкую ударило током от этого обращения. Так её называл только Витя. Только он! Не смей меня так называть! — кричала она внутри себя, оставляя Лёшу без ответа и осторожно высвобождаясь из его объятий. Она поставила себе задачу поскорее уйти, чтоб боль не успела сковать тело.
— Я прогуляюсь и всё. Будем на связи.
— Давай вместе?
— Не сейчас.
— Ладно, я буду дома.
— Ага.
«Пожертвую зубной щеткой и кремом для лица, белой водолазкой. Главное уйти. Не ввязаться в бесполезное выяснение отношений. Я больше не хочу войны. Хочу, как с Витей — надежный тыл. Какие же они разные, хоть столько общего».
Пятницкая на автомате брела к озеру, единственной знакомой дорогой. Каждый шаг вниз под горку забирал её уверенность в себе. Особенно тяжело стало, когда она поняла, что наличных евро нет, а на карте не более десяти тысяч рублей. Она забыла положить туда деньги, которые дал ей Смолин в Москве. На гостиницу на сутки или двое хватит. На билет обратно — вряд ли. Может найдётся дешёвый стыковочный рейс? Как же посмотреть вылеты и купить билет без интернета?
Заблестело озеро под ярким утренним солнцем. На небе дрейфовали одинокие пушистые облака. По лазурной воде ходили лодки под белыми парусами. В сторону Франции отходил паром. Вике тоже захотелось куда-нибудь отчалить. Это мир стал совсем невыносим, хоть и был невероятно красив.
«Вот бы не менять место, но изменить судьбу. Начать заново. Вернуться в прошлое и не проливать кофе на Лёшку, чтоб эти отношения никогда не начинались».
Она стояла на берегу растерянная и обессиленная. Мимо шёл мужчина в сером костюме. Поравнявшись с Викой, он улыбнулся. И она отчего-то пошла за ним, словно за пейсмейкером, отставая на пару метров. Всё дальше оставались причал и пляжи. Всё грустнее становились размышления. Она никак не могла поверить в реальность случившегося. И вдруг осталась совсем одна на узкой дорожке между озером и частными домами. И мужчина в сером исчез.
Вика спустилась к воде на маленький песчаный пляж, села на прохладный
«Как же так, Господи?! Я поверила тебе, а ты меня снова предал. Нанёс удар. Что ты из меня вечно делаешь жертву?! Разве я не была для тебя хорошей? Жила мирно. Людей лечила. Можно ли отнимать близких за попытки разобраться в себе?»
Вика споткнулась о собственный вопрос.
«И как, разобралась?»
За истеричным смехом последовал поток слез.
«Смолин запутался? А я? Чего я хочу? Это, Господи, ты мне хотел показать? Как все мы похожи в своем непонимании целей и желаний. Можно было попроще? Или я такая твердолобая, что со мной только так? Мне невыносимо больно, понимаешь. В который раз предательская недосказанность. И всё началось с моей матери. Сколько лет она молчала, что обладает даром? Невыносимо. Невыносимо! Просто развей меня. К чёрту эту вечную жизнь на четвертом плане бытия. Отсутствие дуальности меня не спасет, когда нет любви в сердце. Мне больше некого любить, понимаешь?!».
Слезы закончились. Изнеможение достигло своего пика.
«Ад на земле. Нас отравляют собственные мысли. Настолько, что этот прекрасный вид не может их усмирить. Я схожу с ума. Или уже сошла».
— Бух, — сказал годовалый малыш, плюхнувшись на попу возле неё. Песок смягчил падение.
Вика посмотрела на мальчика и широко улыбнулась, не веря тому, что видит. Помогла ребёнку подняться.
— Виктория? — неуверенно спросила подошедшая женщина.
Вика кивнула, догадавшись, кто стоит перед ней.
— Вы понимаете, что это не Тимофей, хотя его душа в этом теле?
— Я так и запомнила вас, как человека, говорящего сразу по делу. Здравствуйте, я рада вас видеть.
— Здравствуйте, Елизавета! — смутилась Пятницкая, от того что забыла поздороваться.
— Сына зовут Александр. Имя распространено и здесь и в России. Специально выбирали. Алекс очень похож на Тимофея. Иногда кажется, что это он.
Вика не успела ничего сказать в ответ. Звонок Смолина прервал разговор. Она уставилась на экран телефона.
«Я снова смылась, — мысль прогремела как выстрел. — Опять не поговорили. Просто не убегать, когда происходят приятные события, а если нет. Не обсудим случившееся, так что-то и не узнаю, не приму. И повторно окажусь в схожей круговерти».
— Извините, — сказала Виктория Елизавете, поднося трубку к уху. — Алло.
— Где ты? Я переживаю.
— Встретила знакомых, общаемся.
— Где вы? Пообщаемся вместе. Я подойду.
— Нет, не сейчас.
— Вика!
— Лёш, ты сделал мне больно. Дай прийти в себя, и мы поговорим без лишних эмоций.
— Я готов извиниться и всё объяснить.
— Готов, — улыбнулась Вика слову, под мысли: «что же не сделал это раньше». — Я сейчас не готова. Позднее, Лёш. Ты же видишь, я не скрываюсь. Поговорим, когда смогу.
— Я место себе не нахожу. Я тебя люблю! Возвращайся домой.
Фраза резанула Пятницкую, и она почувствовала новый прилив боли.
«Где мой дом?»
— Мы поговорим потом.
Вика принудительно завершила разговор.
— У вас всё нормально? — спросила Елизавета.