Целого Мира Мало
Шрифт:
— Привет, Владик. Как поживаешь? — ее голос звучит бодро, но в то же время четко прослушиваются напряженные нотки.
— Неплохо, Вик. А ты как?
— Нормально. Я не поздравила тебя со свадьбой. Уезжала в отпуск, потом закрутилась. С Кириллом все хорошо?
— Да. Динара о нем заботится лучше, чем мать родная.
— На самом деле я как раз насчет Динары звоню. — ошарашивает меня Вика.
— …
— Я плохо с ней рассталась. Была так зла, что она меня бросила за один день. Мы только начали общаться, и как сотрудник Диночка меня очень устраивала. После всего, что я ей наговорила, она и слышать меня не захочет. Ты бы не мог намекнуть, что
— Подожди-ка, Вик, не тараторь. Какую статью?
— Ну, я ей трудовую испортила. Мне очень неловко. Совесть замучила. Я просто не ожидала, что она так сорвется, и побежит за тобой в Москву.
— Не за мной. — уточнил я. — Зачем тебе ее прощение? Я не понимаю.
— Мне Динара очень нравится. Кирилл скоро пойдет в школу, а я бы хотела, чтобы Дина вернулась ко мне и снова устроилась в «Лагуну».
— До школы полтора года, Вик.
— И что? Ценного сотрудника можно и подождать.
— Согласен. Что от меня требуется? Передать твои слова?
— Да. А бы и сама позвонила, но как-то…
— Да, не парься ты, она адекватная девушка. Поймет, что тебя занесло.
— Как она? Ты ее не обижаешь?
— Нет, как ни странно. — сообщаю я задумчиво, постукивая пальцами по поверхности стола.
— Почему «как ни странно»? Хотя я понимаю. Я сама представить не могла, что позволю себе быть такой грубой. Дина — замечательный человек, открытый и добрый.
— Это реклама?
— Нет, истина. Я долго к ней присматривалась, искала подводные камни, и ни одного не нашла. Один недочет есть — она плохо разбирается в людях, и слишком доверчива.
— Это ты о чем сейчас?
— О ее лучшей подруге. Помнишь второго воспитателя? Ларису Чибисову?
— А, блондинка с тощими ногами и пятым размером груди? Они подруги?
Я не понимал до конца, какого черта мы уже несколько минут обсуждаем мою няню, но я искренне был удивлен словами бывшей любовницы.
— Точно, это она. Я ее уволила недавно. Та еще штучка. Пыталась охмурить папашу одного воспитанника. Кстати, как-то на корпоративке, Лариса спьяну рассказала, что увела у Динары парня, с которым бедняжка со школьной скамьи встречалась.
— Бывает.
— И после всего, Дина простила эту дрянь. Я бы не смогла. Хотя со мной тоже что-то подобное случалось.
— Не может быть. — я откровенно заскучал.
— Может, Владик. Помнишь, как назначил мне свидание возле театра?
— Ты смеешься? Я назначал тебе сотню свиданий.
— Это было последним. Потом мы просто сталкивались на вечеринках, или я приезжала к тебе, когда Лины, а потом и Лизы не было дома.
— Не думал, что у нас все так серьезно. Подожди, так это ты меня тогда не дождалась! — вспомнил я. Так вот чью розу я отдал будущей первой жене. Именно тот вечер. Как я мог забыть.
— Ты не дождался, дорогой. Я стояла и смотрела, как ты пялишься на высокую дорогую бабу в норковой шубе, даришь ей мои цветы. Ты так мне и не позвонил, не обернулся, а потом я узнала от наших общих друзей, что ты женился.
— Извини, ты до сих пор в обиде? — усмехнулся я, вспомнив, как шикарно и независимо выглядела Виктория при нашей последней встрече.
— Нет, конечно. — развеяла на закравшиеся подозрения. — Но тогда мне было обидно. Я относилась к тебе серьезно.
— К чему этот разговор, Вик? — прямо спрашиваю я.
— Просто вспомнилось, не бери в голову. Мне до сих пор не по себе, что так некрасиво получилось в тот вечер.
— Господи, да это
— Я о другом вечере. Ты не помнишь? — голос ее звучит напряженно, а я лихорадочно пытаюсь понять, что она имеет в виду. — Влад, неужели ты был настолько пьян? Почти год назад…. Мы встретились в клубе. Ты отдыхал с друзьями, и сначала меня не узнал. Мы вместе выпили, потом поехали к тебе. Я не знала, что твоя жена, уже вторая, может вернуться с работы. Ты говорил, что Лиза работает допоздна. Кирилл спал в своей комнате, и мы поднялись в твою. Лиза появилась в самый неподходящий момент, но повела себя очень разумно. Мы даже все вместе выпили.
Я застыл, прилипнув ухом к трубке. Морозова затронула тему, которая даже для меня стала запретной. Я не понимал, что произошло в ту роковую ночь. И не хотел понимать. Я помнил только то, что был в клубе, а проснулся дома, в своей постели. Голый, пьяный, с больной головой, а отправившись искать Лизу, нашел… Боже, я знал, что кого-то привел в ту ночь, но и подумать не мог, что это была Виктория Морозова. Я совершенно ее не помню. Но даже ее присутствие той ночью в моей спальне ничего не объясняло. Лиза давно перестала меня ревновать. Она бы не покончила с собой из-за измены. Может быть, Вика что-то знает? Но вопрос в том, нужно ли мне это сейчас? Я перевернул страницу, я снова женат. И не хочу ворошить прошлое. Я не скорблю, не испытываю чувство вины. Я не собираюсь ничего менять.
— Что тебе нужно? — грубо бросаю я. — Зачем ты мне позвонила? И где ты была, когда шло следствие?
— А чем я могла помочь? Когда я уезжала, Лиза была жива и здорова. А ты был в отключке. Мы мило с ней поболтали, и я отправилась домой. Лиза даже расстроенной не казалась. Кто мог подумать, что ее так переклинит? И я думала, что ты все помнишь.
— Я не помню, Вика. И тебе не советую мне напоминать.
— Это угроза? — холодно спросила Морозова.
— Нет, просьба. Я тебя услышал. И передам твои слова и сожаления Динаре.
— Спасибо. Я хотела еще спросить…
— Валяй.
— А теперь ты счастлив?
— Что значит «теперь»?
— Третий брак удался? Ты доволен жизнью с Ингой?
— Очень. Она мне подходит.
— Я рада это слышать. Может, как-нибудь встретимся, выпьем по пиву?
— Будешь, в Москве, звони. Я всегда рад старым друзьям.
— И ты звони, если приедешь в Ярославль. Удачи тебе, Владик.
Она повесила трубку. Я какое-то время оцепенело смотрел на умолкший телефон. Я так и не получил ответа, не смотря на то, что не нуждался в нем. Значит, в тот вечер Лиза выпивала, но это не был для меня секретом. В ходе судебного заседания выдвигалась масса предположений. Звучала версия о несовместимости алкоголя и сильного снотворного, которая и привела к смерти. Только ни на бокале с разведенным лекарством не было отпечатков Лизы. И только я знал о том, что у нее слабое сердце…. Не удивительно, что заподозрили именно меня. Однако доказательств так и не нашлось, следствие зашло в тупик, и смерть Лизы признали самоубийством. Я не любил ее, она тяготила меня, ограничивала свободу и откровенно раздражала, но я не мог пойти на преступление, чтобы освободится…. И был пьян, я спал в отключке, как сказала Вика. Но почему меня так испугали слова Виктории? Что если мое подсознание действовало вне зависимости от недееспособности тела и разума? Что, если я забыл то, что не хотел помнить? Чтобы и дальше ничего не чувствовать…. Мог бы я жить дальше, приняв такую правду? Кем бы я стал? Неужели еще большим чудовищем, чем сейчас?