Целоваться запрещено! (сборник)
Шрифт:
– Как же тебя крестили?
– А меня и не крестил никто. Тетка не дала.
– Что за тетка?
– Моя родная тетка. Николавна. Она в тюрьму по малолетке попала – ларек с пацанами грабанула. Нахлебалась там... Говорит, Бога нет.
Человек усмехнулся. И тут же спросил деловито:
– У вас когда дни рожденья?
– Подарки дарить будешь?
– Можно и подарки. Говорите, когда.
– У меня двадцать восьмого января.
– А у меня – шестого
– Гениально! – обрадовался человек. – Как мне с вами повезло! Вы не против, если на убывающую луну я вас немножко постригу?
– Мне дома бошку оторвут, – сообщила Амаранта.
– И мне.
– Я чуть-чуть, – попросил человек. – Это очень важно. Состриженые на убывающую луну волосы девочек двенадцати лет, родившихся под воздушными знаками, необходимы синим птицам. Для гнезд.
– Совсем, что ли? – спросила Амаранта.
– Синих птиц не бывает, – сказала Аня.
– Бывают, – возразил человек. – Конечно, они не совсем синие, а такие... С зеленовато-лиловым отливом. Но называются синими. Сейчас их почти не осталось. Но они есть. Просто если им в гнезда добавлять ваши волосы, им будет лучше. Вы можете спасти синих птиц.
– Умора, – сказала Амаранта, веселясь от души. – Во пурга!
– А ты откуда это знаешь? – спросила Аня.
– Секрет гнездоплетения почти утрачен, – посетовал человек. – Но мне рассказал об этом один старик-птицелов в Коста-Рико.
– Гнездоплетение! – веселилась Амаранта. – А зачем у тебя бусы? Типа – шняга? Типа – ты молодой?
– Бусы у меня типа бусы, – сказал человек. – А ношу я их, чтобы при мне всегда были. Бусы это непростые...
– Ну да?
– Расскажи! – попросила Аня.
– Они помочь могут. С ними спастись можно. Но только в самом крайнем случае.
– А когда будет крайний случай? – жадно спросила Амаранта.
– Да лучше бы никогда...
25
Нагрузившись рейками и досками, человек медленно едет на велосипеде по поселку.
26
Анина мама наблюдает за ним в бинокль с балкона.
– Не может быть, – шепчет она. – Нет, нет... Показалось, конечно...
Тем временем Аня занимается на скрипке, оглашая окрестности звуками приятности «ниже среднего».
27
Дома у Амаранты. На крыльце и на терраске идет «закатка» помидоров и огурцов.
Амаранта тоже участвует – держит над кипящей водой банки. Ее двоюродный брат, флегматичный малый лет двадцати, в тельняшке, послушно и методично обрезает «попки» от огурцов на расстеленной пестрой рекламной газете.
Тетка Амаранты, Николавна, видит из раскрытого окна человека на велосипеде, нагруженном стройматериалами.
– Это кто, не пойму? – спрашивает она у другой родственницы. – Дачник, что ли, какой новый?
– Это этих, – силится припомнить
– А, – понимает Николавна и удивляется: – Так его вроде убило где-то, говорили?..
Амаранта замирает от любопытства, но не подает вида.
– Про убило не знаю, а вот заграницу точно уезжал, – поправляет родственница. – Несколько лет валандался...
– Вернулся, значит?
– Ну. Починяет.
– Холостой?
– Вроде. И непьющий. Молоко одно у тебя в магазине берет, и гречу с черняжкой.
– А...
Николавна заметила, что парень в тельняшке перестал отрезать попки от огурцов и жадно глядит в объявления про красавиц по вызову. Николавна деловито дала ему подзатыльник и резюмировала:
– Родина – она на то родина и есть, чтоб домой возвращаться...
28
Человек стучит молотком в доме. Останавливается, чтобы попить воды. Слышит стук в дверь.
– Кто там? Счас я...
Человек спускается. На крыльце – Саня-Лисапед. Обеими руками держит большой надраенный самовар. Протягивает самовар человеку.
– Мне?! – восхищается и словно не верит в свое счастье человек. – Вот это да! Да это же вообще... Мечта просто... Спасибо, родной, спасибо, друг.
Саня-Лисапед абсолютно счастлив, что его подарок понравился. Сам сияет как самовар.
Они жмут друг другу руки.
29
Аня, Амаранта и человек выходят на поиски маяка. В резиновых сапогах, кепках, с рюкзаками. Идут берегом маленькой речки по рыжему песку, потом по траве.
Жарко.
Они купаются. Украдкой девочки поглядывают, какой серьезный шрам у человека на животе.
Искупавшись, переходят шаткий мостик, входят в лес. Бродят по лесу.
Устраивают привал – едят огурцы с солью и пьют воду.
Дальше идут. Амаранта стирает ногу, и человек бережно оборачивает ее пятку подорожником. Углубляются в чащу. Смотрят в глубокий овраг.
На обратной дороге человек несет на руках увесистую Амаранту. Аня прыгает по кочкам, как воробей.
30
Дома у человека девочки переоделись. Пили чай.
– Может, в книгах неправильно написано? – рассуждал человек. – Нет, не может быть... Я в двух книгах читал про этот маяк. В «Истории кораблекрушений» и в «Описании ушедших морей». Этот маяк упомянут. И широта совпадает, и долгота. За «Описаниями» я вообще по всему свету гонялся. В Портленде нашел, да не у букиниста, а у пьянчуги какого-то на блошином рынке... Насилу со старофламандского перевел...