Целоваться запрещено! (сборник)
Шрифт:
Человек примеряет к лодке свежеоструганную желтую досточку, отмечает простым карандашом.
– Это ты ночью колокольчик мне на окно положил? Ты, ты... Я еще думаю – как же это до второго этажа добраться можно? Значит, точно ты. Ты все можешь.
– Я вас не понимаю, – говорит человек. – Какое окно, какой колокольчик? С какой стати я, взрослый человек, буду скакать по ночам, в окна лазить...
Человек говорит серьезно,
Аня бросается к человеку, обнимает изо всех сил.
И он ее обнимает.
– Ты прощаешь? Не сердишься больше? – радуется Аня.
– Я хотел было подольше обижаться, но так соскучился, что решил мириться скорей...
37
Мама Ани перебирает альбомы и рассыпавшиеся фотографии. Находит одну.
На фотографии – венчание. Человек – совсем молодой, борода поменьше, и девушка в белом платье и фате – стоят с витыми венчальными свечами в руках. Над человеком держит венец, вытянув руку, невысокий юноша. Над девушкой держит венец Анина мама в белом платочке.
– Что-то невероятное, – бормочет мама. – Потрясающе... – Молча, с ужасом смотрит на фотографию.
38
В пустой белой комнате с зеленой картиной на стене стоит Аня, закутанная с ног до головы в ткань с птицами и цветами. Человек раскладывает на подоконнике ножницы и расчески. Расчесывает Анины волосы. Смотрит на картину и говорит:
– Вот, Еленушка, ты уж присматривай, хорошо ли я Анну стригу.
Анины волосы падают на подстеленную материю. Аня прямо, неотрывно, даже взыскательно смотрит на картину, словно требуя ответа на важный вопрос.
Смотрит, не мигая. Солнечный луч касается картины.
И вот из зеленоватого сумрака на миг проглядывает лицо девушки с венчальной фотографии. Она ласково улыбается Ане и исчезает снова.
39
Аня – остриженная, изменившаяся, словно мигом ставшая взрослей, выше и тоньше – стоит на кухне. Мама говорит речь. Толя-Тормоз листает журнал в углу.
– Я знаю, кто тебя стриг. Я все знаю. Запомни, Аня. Это ужасный человек. Если ты будешь продолжать общаться с ним, то я не знаю... Пеняй на себя. Пеняй на себя, Аня. Это говорит тебе твоя мама, твой самый близкий и лучший друг. Не вздумай, Аня. Ишь, нашла себе приятеля. По лесам они, видишь ли, разгуливают! Природу наблюдают! Рассказы путешественника слушают! Ничего себе! Упаси тебя Бог. Помнишь тетю Лену? Мою подругу?
– Пьяницу? Которая у нас на кухне спала?
– Так вот, раньше она была совсем не пьяница, а красавица. Да. Это все он виноват. Он, чтоб ты знала. Из-за него она стала пьяницей, сошла с ума и умерла. А ему плевать... Сам в могилу свел, так еще и на похороны явился... Все нипочем!
– Нет, ему не плевать. Он ее до сих пор любит. У него портрет есть, он с портретом разговаривает. Каждое утро здоровается. Он сам чуть не умер, когда она умерла. Он смерть искал, на войне был, его ранило сильно, а он выжил. У него след от раны есть, шрам – вот
– Где у него шрам?! – задохнулась Мама. – Где?! Ах ты... – истерическое бешенство. Тормоз Толя вдвинулся поглубже в угол. – Вон отсюда! Марш в свою комнату! Где ключ?! Будешь сидеть под замком... Под замком... Только попробуй выйти! Пощады не жди...
40
Следующий день. Аня взаперти.
Дверь приоткрывается, на пол ставится тарелка с завтраком и чашка. Дверь закрывается на ключ. Шаги по лестнице – вниз.
Часы тикают.
Аня смотрит на часы и дергает дверь. Смотрит в раскрытое окно. Мечется по комнате. Опять к окну. Снимает кеды и выбрасывает в окно. Вскакивает на подоконник и прыгает.
Стукнувшись о сырую траву, Аня бежит в лес, в истоптанный перелесок, по раскисшей от дождя дороге. После дождя туман. На черном бревне сидит человек, курит. Поднимается навстречу к Ане. Аня не может выговорить ни слова. Дыхание вырывается из нее со стоном.
– Ты что? – пугается он. – Что с тобой?
– Меня заперли, – задыхается Аня. – А я... боялась... Ты будешь ждать... Уйдешь... Не встретимся больше...
– Куда я уйду? Как – не встретимся? Что ты такое говоришь? – удивляется он. – Никуда я не денусь. И ждать буду. Сколько нужно. Я всегда буду ждать тебя.
Аня успокаивается.
– Смотри, гнездо, – человек показывает вверх.
– Где?
– Да вон.
– Не вижу что-то.
Человек легко берет Аню на руки и поднимает. Аня видит гнездо в ветках, близко-близко, и говорит шепотом:
– Птенцы. Шесть. Спят.
Человек и Аня смотрят друг на друга.
– Давай всегда так ходить? – предлагает человек. – Ты мне будешь рассказывать, что ты видишь с высоты. И в волейбол выигрывать можно.
Аня смеется.
– С тобой смешно. Мне вообще с тобой очень здорово.
– И мне с тобой. Как бы я жил, если бы тебя не встретил?... Ты мой самый любимый человек на земле, – просто говорит он.
– Значит, когда я вырасту, мы поженимся?
– Боюсь, что нет.
– Но ведь любимые люди обычно женятся друг на друге.
– Необязательно. Чаще всего они даже почти совсем не видятся.
– У тебя всегда все грустно.
– Зато честно.
41
Анина мама с ключом в руках поднимается по лестнице. Говорит торжественно под дверью:
– Хорошо, так и быть. Я разрешаю тебе спуститься на кухню и поужинать. Конечно, я могла бы этого и не разрешать, но я разрешаю. Потому что я твоя Мама. Твой самый лучший друг.
Отпирает дверь и оглядывает пустую комнату. Выражение строгости и достоинства на ее лице сменяется полной растерянностью, обескураженностью. Она подходит к распахнутому окну. Долго смотрит в окно.