Цена измены. Вернуть жену

Рябинина Юлия Валериевна

Я медленно, не чувствуя под собой ног, поворачиваюсь к Максиму лицом. На моих губах уже приклеена улыбка, предназначенная обмануть мальчика. А в сердце горит невыносимая острая боль за него.

– Ну, раз я еще тут, то конечно побуду.

– Ася, – максим перехватывает мою руку своей пухлой ладошкой и тянет меня в спальню, – ты не обращай на бабушку внимание, она иногда бывает просто невыносимой, но я уже привык к ней. Не обижаюсь. И ты не обижайся. Папа приедет и заступиться за нас. Вот посмотришь. Бабушка его боится.

У

меня душа рвется от его слов на части. Даже представлять не хочу, что могла эта женщина говорить мальчику, оставаясь с ним один на один, без свидетелей.

– Ну, теперь мы вдвоем. Мы справимся, – обнимаю Максимку за плечики и дойдя до кровати помогаю ему забраться под одеяло, целую в щеку, подсовываю уголки одеяла под него. – Спи, я буду рядышком.

– Ты мне нравишься, Ася. Хочу, чтобы ты осталась с нами. Ты добрая, и хорошая. И папе ты нравишься….

Максим бормочет что-то еще и еще, но уже не разборчиво, засыпает. А я же опустошенная, раздавленная, не знающая что делать и как теперь поступить сижу в кресле и просто тихо плачу, потому что на данный момент, я ничего другого сделать не могу.

Следующий день не заладился с самого утра.

Маргарита Валентиновна начала придираться к нам с Максимом уже за завтраком.

– Максим, доешь кашу, – потребовала женщина, на лету перехватывая запястье мальчика, тянущегося к кружке с какао.

– Ба, но я наелся, – поморщился Макс, отвернулся, когда женщина попыталась засунуть ему под нос одну ложку с недоеденной кашей. – Я не хочу, – отчеканил каждое слово. Атмосфера за столом стала накаляться. Я определила это по тому, как у Маргариты Валентиновны на лице появились красные пятна. Она еле сдерживала раздражение и гнев.

Решилась на то, чтобы вмешаться. Все-таки Максим только начинает оправляться после болезни, и думаю, что женщина сейчас очень неправильно поступает, заставляя его переедать. Это же ненужная нагрузка на детский ослабленный организм.

– Маргарита Валентиновна, – подаю голос и тут же улавливаю гневный взгляд. – Вам не кажется, что это лишнее? Потребность в пище у Максима сейчас невелика, потому что ребенок спокоен. И эта порция для него большая, зачем вы заставляете его доедать?

– А кто-то спрашивал твоего мнения, Ася? Не лезь туда, куда тебя не просят. Я сама со своим внуком разберусь. Ты тут живешь на правах няни. Помни это.

Немного высокомерно с долей презрения, произнесла женщина эти слова.

У меня от ее заявления аж перед глазами поплыли разноцветные круги. Ярость захлестнула с такой силой, что затмила разум.

– Бабушка! – в себя меня привел резкий оклик и громкий звук упавшего стула.

Мой взгляд прояснился и устремился в сторону Максима.

Мальчик стоял возле стола, сжав пальчики в кулачки, щеки горели румянцем, в глазах – живой блеск.

– Максим, ты на меня кричишь? – в недоумении вскинула женщина тонкие брови.

–

Бабушка, прекрати так разговаривать с Асей. Почему ты ее так не любишь? Потому что она папе нравится?

Мне кажется после слов Максима в помещении зазвенел застывший воздух.

– Ну, это уже высшая степень наглости, – процедила, покачивая головой, Маргарита Валентиновна. Вскочила со стула и угрожающе нависла над ребенком. – А ну-ка брысь отсюда!

Рявкнула так, что у меня в ушах зазвенело. Я недолго думая, в считанные мгновения оказалась рядом с Максимом и рывком завела мальчишку себе за спину.

– Не кричите на ребенка, Маргарита Валентиновна, – строго оборвала ее.

– Да что же это творится?! – вспыхнула женщина и ударила ладонью по столу. – Хватит! Надоело терпеть тебя! Собирайся и уходи! Тебе же Герман построил дом? Уходи! Сил нет моих на тебя!

– Если Ася уйдет, я уйду с ней! – слышу из-за спины твердый детский голос.

– А за тебя, внучок, я сейчас отцу позвоню. Посмотрим, как ты запоешь, – женщина резко крутанувшись вокруг себя второпях вышла.

Как только Маргарита Валентиновна скрылась за дверью, я тут же повернулась к Максиму лицом и присела перед ним на колени, сжав ладонями его плечики:

– Максимка, ну зачем ты так с бабушкой!? – укорительно кивнула головой.

Я не собираюсь поощрять такое поведение ребенка по отношению к своей бабушке.

– Потому что она обижала тебя, – сказал уверенно без тени какого-либо сомнения в голосе Максимка и я все больше сейчас увидела в нем яркое проявление черт характера Германа.

– Максим, я же взрослая тетя, – мягко улыбнулась, – я смогу себя защитить…

– Ты заберешь меня с собой? Я хочу уйти с тобой, – настойчиво перебил меня Максим.

– Максим, я не могу тебя взять с собой…

– Если не возьмешь – я убегу.

– Максимка, ну что ты такое говоришь? Меня же потом твой папа знаешь как будет ругать, – стараюсь не показывать волнения в голосе, но заявления ребенка меня не на шутку испугали. Еще не хватало стать той, кто привнесет разлад в семью.

– Я ему правду расскажу. Он мне точно поверит, – с жаром заявил мальчишка и меня очень сильно накрыли чувства теплоты и нежности к нему, что не сдержавшись, я крепко обняла его. Максимка обвил своими ручонками мою шею в ответ.

– Ася, я люблю тебя. Не уходи от нас, – прошептал мне в ухо. Кровь раскаленными токами обожгла вены и понеслась к сердцу. Жар охватил мой и без того не перестающий трепетать орган, сорвал его с места, пуская в галоп от услышанного.

– Максимка, ну что ты такое говоришь. Куда же я от тебя уйду, ведь я тебя тоже люблю.

Зарывшись носом в его волосах, всхлипнула.

– Не плачь, Ася. Я папу попрошу ион скажет бабушке, чтобы она на нас не ругалась.

– Уже сказал, – рокочущий низкий голос накрыл нас сверху.